Сибирские огни, 1963, № 7

За несколько месяцев председательствования ничего особенного в де­ ревне не случилось. Д аж е никто не уезжал и никто не приезжал в Зеленый Дол. В те поры многие хозяйствовали единолично. Однако постепенно еди­ ноличников становилось все меньше. Скоро заявление с просьбой о прие­ ме в артель принес и Шатров. — И ты одумался наконец?—спросил его Захар. — Не твое дело,— отрезал Анисим,— Молод ты допросы мне учинять. Анисим, помнится, сдал в артель весь свой инвентарь, работал на об­ щественных полях, только все молчком, молчком. Видно, не шуточно лю­ бил он Марью. Выздоровевшую дочку Марьи хотели взять в приют, приезжали за ней из города, Анисим не отдал: — Хоть теперь отцом ей буду. Поехал в Озерки, удочерил девочку. А о Фильке меж тем не было ни слуху ни духу. Куда он делся? Когда осмотрели в то утро амбар, обнаружили в полу выпиленную доску, а под стеной — подкоп. Кто помог ему сбежать? Сам он выпилить доску не мог. Когда вязали Филиппа, Захар лично обыскал его. И не то что пилку — обыкновенной иглы не мог утаить при себе Меньшиков. Неужели сделать подкоп и пропилить пол в амбаре сумела жена Филиппа — Матрена? Но ведь амбар охранялся. Д а и самое Матрену с дочкой держали дома вза­ перти и тоже под охраной... Так кто же? Демид? Если Д емид— куда де­ лись братья, не бродят ли, как волки, вокруг села, не заявят ли однажды о себе? И вдруг глухой зимней ночью Захара самого спросили: — Ну, председатель, где мой брат, Филипп Меньшиков? Захар открыл глаза и увидел перед собой синее, очень синее лицо, на котором глаза поблескивали, как стекла в лунную ночь. Большаков сразу узнал Демида. «Как же они, дьяволы, дверь без шума с петель сняли?» — заколотилось в голове. Сунул руку под подушку, где лежал наган, но Де­ мид опередил ее, схватил руку и с хрустом вывернул ее, одновременно сдернув Захара с кровати: — Погодь, красный дьявол, оружье лапать. Отлапался! Теперь мы спрос наведем. За братку, за жену его. Подпаливай гнездо больше- вичье!! Выволкли Захара на мороз в чем был. Но холода он не чувствовал. Лежал в снегу, смотрел, как полыхает его жилье, как пляшут вокруг ог­ ненные блики. И от этого огня ему, видимо, было так жарко, что снег во­ круг него подтаял, а вывернутую Демидом руку и вовсе прижигало, будто под мышку всунули горящую головешку. — Значит, не знаешь, где братка?! — Думал, что к вам удрал. Теперь думаю — подох где-то. Значит, одной сволочью на земле меньше стало,— прохрипел Захар.— Тебя вот за ­ давить бы еще, как вошь на гребешке... — Скорей, Демид! Кончай ты с ним, народ просыпается,— тревожно сказал кто-то. — Лошадь мою сюда! — крикнул Демид. И, затянув петлю на ногах Захара, привязал другой конец к седлу. Потом посоветовал, будто по-дру­ жески: — Вспомнишь — крикни, я перерублю веревку... Вскочил на всхрапывающего жеребца и... Ничего не помнит больше Захар. Только снопом брызнули искры из гл а з— и потухли, растаяли в густой, вязкой темноте. Очнулся в доме Анисима Шатрова. Тот, прикладывая какие-то тряп­ ки на раскровавленное, изрезанное мерзлым снегом тело, говорил: