Сибирские огни, 1963, № 6

Но шли дни, а Николая Евграфовича не приводили. Неужели так и не удастся встретиться? — Значит, сегодня не будет политических? — переспросил у солд а ­ та Владимир Ильич, задержавшись возле двери. — Навроде бы нет... — ответил тот.— Конвоя больше не назначали из нашей роты... В светлом павильоне люди в серых х алатах звенели кандалами , сменяя один другого на стуле перед фотоаппаратом. Владимир Ильич по привычке прошел в соседнюю комнату и снова принялся перелисты­ вать альбом. Знакомые лица мелькали перед ним, и он вскоре перестал замечать их,— думал только о Федосееве. Где, где встретиться? Как?.. Когда Мендель Аксельрод заглянул в комнату, Ульянов поднялся ему навстречу и заговорил о своем знакомом, не называя его фамилии. Говорят, неделю назад было подано губернатору прошение, чтобы по­ зволил посетить фотографа и сняться для себя. Когда могут привести того человека? — Прошла неделя?.. — фотограф с безнадежностью присвистнул: похоже, оставят ходатайство без последствия! 3 Встрече помогли товарищи. 23-го апреля, вскоре после утреннего чая снизу донеслись знакомые голоса. Владимир Ильич, не дописав слова, бросил ручку на лист бум а ­ ги и метнулся к лестнице. А в горницу, скинув пальто в прихожей, уже взбегал тощий и сутулый Юлий Цедербаум. Усы у него дожелта проку­ рены, толстый пучок гладкого чуба, как лошадиная челка, закрывал лоб до самых бровей. З а ним, отпыхиваясь, подымался Ванеев. Н а его бледном лице вы ­ ступила испарина. Хотелось подхватить больного друга под локоть, з а ­ глянуть в глаза. Но Цедербаум по-приятельски раскинул тонкие нерв­ ные руки, торчавшие из коротких рукавов пиджака, и остановил на верх ­ ней ступеньке, обнимая за плечи, потом всеми десятью пальцами, хо­ лодными и влажными, стиснул его правую руку. Нетерпеливому Ване­ еву не оставалось ничего другого, как пожать левую: — Здравствуй, Владимир!.. Левая-то, говорят, ближе к сердцу!.. — Совершенно верно!.. Здравствуйте, друзья мои! Здравствуйте!.. Наконец-то, вырвались!.. Насовсем или?.. — Кто ж их, тюремных вельзевулов, знает ,— ответил Цедербаум , крутнув давно не стриженой головой. — Нам разрешили ехать на свой счет,— добавил Ванеев.— А Глеба с Базилем почему-то держ ат . Лепешинского — тоже. — Д а вы проходите... Самовар — на столе... — Мы сначала покурим! — заявил Цедербаум .— Папирос накупи ­ ли. Изголодались по хорошим!.. У Боборыкина есть: «две прекрасные вот­ чины — за понюшку табаку». А я был готов отдать за папиросу — три... если бы эти вотчины у меня были. — Мы — в форточку. — Д а ничего. Дымите и тут... — Нет, нет. Зачем тебе причинять головную боль? Я же помню: не выносишь табачного запаха ... — И неужели никогда не пробовал курить? — спросил Цедербаум , запаливая папиросу.— Ни разу? Д аж е в зеленые годы? — Пробовал. И не нашел никакого удовольствия. К тому же...