Сибирские огни, 1963, № 6

ехать за нами в Сибирь. Вот какое сердце!.. И я... мы все, родные, обя­ заны оберегать ее. И Базиль поймет... — Конечно, поймет... А сейчас, — Владимир Ильич на секунду при ­ остановился и, вскинув голову, глянул девушке в глаза , — сейчас вам важное задание, — пальцем коснулся уголка ее пухового платка, — все разузнать! Обо всех наших товарищах. И поскорее. Это можете сделать только вы: невеста. Сегодня же просите разрешение на свидание! Вам дадут. «Невеста»... — повторил он про себя. Взор его стал задумчивым и грустным. И, как бы отгоняя разом н а ­ хлынувшие мысли, Владимир Ильич тряхнул головой и сказал прежним тоном: — Да, т ак сегодня же, Тоня, добивайтесь свидания. И не забудьте получше расспросить о здоровье Ванеева. Глава четырнадцатая 1 Всю ночь дул ветер с моря. Землю нещадно хлестал косой дождь. А со стороны Ладоги с дикой силой напирали пенистые вешние воды. Нева вспучилась, взломала лед на своем горбу и, разъярившись, ставила об­ ломки на ребро, сталкивала острыми гранями, дробила и громоздила воз­ ле берегов. Надежда шла по набережной. Она любила смотреть на реку в ледо­ ход. Какая сила! Еще немного, и Нева выйдет из берегов, вспененные струи хлынут в улицы. С Петропавловской крепости палили пушки, предупреждая об угро­ зе наводнения. Льдины, вздыбливаясь, ползли на гранитный парапет, роняли бирюзовые обломки на Дворцовую набережную. С речного льда, мутно-серого от ноздреватой пены, Надежда перекидывала взгляд на темно-кровавые стены Зимнего дворца, и ей хотелось, чтобы Нева обо­ драла эту противную, еще совсем свежую окраску. Взмокшие от пота и брызг, солдаты на Иорданском спуске, подотк­ нув углы шинелей под ремни, укрепляли возведенную ими защитную стенку, добавляя мешки с песком. Гвардейцы, поставленные на охрану дворца, отгоняли прохожих. Надежда бродила по набережной и думала о неведомых краях. Д а ­ лекая таежная река, вот так же взламывая льды, клокочет пеной и рвет­ ся на берег... Быть может, это Обь? Или — Ангара? Енисей? Или — один из трехсот потоков, впадающих в Байкал? Где-то на высоком утесе стоит «Старик», восторгается водной стихи­ ей и думает о Реке Жизни, которая уже скоро взломает все, что мешает ей, и, раскидав преграды, вырвется на простор. А для нее, Надежды Крупской, Владимир Ульянов — после его тай ­ ного, на лермонтовской странице, письма, проявленного в тюремной кружке чая, уж е не «Старик». Она ни разу не решилась назвать его вслух Володей, хотя в сердце уже давно — это короткое ласковое, доро­ гое ей имя. А сейчас хотелось крикнуть, крикнуть так, чтобы он услышал через