Сибирские огни, 1963, № 6

— Это — для меня! Владимир Ильич вскочил из-за стола; стуча по ступенькам крутой лестницы, спустился в прихожую. З а ним, шелестя широкой кашемировой юбкой, метнулась от само­ вара Клавдия Гавриловна. У лестницы она остановилась, придержи­ ваясь за перила, и, перегнувшись, глянула вниз. Владимир Ильич взмахнул плотным и, как береста, хрустящим листком бумаги: — Д а , мне! — Пробежав глазами по строкам, воскликнул: — От лично! Великолепно! Быстро одевшись, он стремительно направился к двери. — Куда же вы? Владимир Ильич! — всполошилась хозяйка .— Н а ночь-то глядя... А непоседливый жилец уже из-за порога, обернувшись, крикнул . - Я скоро вернусь. Клавдия Гавриловна, распрямившись, недоуменно развела руками: — Убей бог, ничего не понимаю... — А чего тебе понимать? И зачем? — возмущалась Валя , похажи­ вая по горнице с поджатыми руками. — Нехорошо... — Без тебя знаю, что — хорошо, что — худо.— Твердо ставя каблу­ ки, мать вернулась к столу.— Гимназию кончаешь, а соображенья ни на грош. Подружек замуж повыдавали, и тебя бы надо. Не за купца, так хоть за приказчика. А ты... Ж енька-егоза тоже выбежала из-за стола и дергала мать за пыш­ ный рукав кофты: — Мам! Мам! А ежели гор-родовой?.. С саблей... Опять закричит: «Куда поднадзор-рный убег? Не знаете?!» — Тебе спать пора!— Валя толкнула сестренку к лестнице, а мате­ ри сказала: — Н ам ничего и не надо знать. — Не учи. Я доносить не стану. Не такая . А ты лучше, — указала глазами на часы ,— запомни, когда он убег. Середь ночи! Ежели не вер­ нется, меня первую на допрос потащат. Опять прицепятся: привечаешь, дескать, всяких политиков! — Владимир Ильич — не всякий. — Без тебя вижу человека!.. Д а меня и не запугают. Я привечала политиков и буду привечать. А не тревожиться не могу: от беды никто не заговорен. А у меня Егоза на руках, несмышленыш еще. Д а и для тебя жениха не приглядела... — Затеял а про купцов да приказчиков... Стыдно д аж е слушать...— Прикрыв раскрасневшееся лицо рукой, Валя метнулась вниз по лестни­ це. -— Со света сжить хотите, что ли? ...А Владимир Ильич, едва не сталкиваясь с пьяными прохожими, быстро шел по темным улицам, мысленно разговаривал с самим собою: «Все приходит к своему концу. Теперь будет ясность: кого куда. Друзья вздохнут. После одиночек, после Бутырских казематов да тюрем­ ной клетки на колесах для них будет нужен, прежде всего, воздух. Чи­ стый, свежий воздух полей и лесов. Очень нужен. Необходим". Архинеоб- ходим. Особенно для Ванеева. Как-то он там с его легкими? Болеть в тюрьме — это не шутка. Опасная вещь. Очень опасная. Не развился бы плеврит в чахотку?..» Но почему телеграмма не от сестры? Подпись — «Глеб». Значит, их выпустили из Бутырок? Тоже разрешили ехать на свой счет? Из казема­ та Глеб не смог бы послать телеграммы... Впереди — незнакомый переулок. Владимир Ильич остановился на углу и, приподнявшись на цыпочки, припадая к стене, словно близору­ кий, попытался в темноте прочесть трафаретку. Д а , ошибся: не заметив,.