Сибирские огни, 1963, № 6

Узники звенели медными тарелками и кружками, стучали о желез­ ные табуретки, кричали сквозь двери: — Верните Радина из карцера!.. — Не мучьте поэта!.. Шум продолжался, пока во все камеры не поставили солдат... ...Ранним мартовским утром, когда Леонида Петровича еще продол­ жали держать в холодном карцере, из Таганки отправляли в Бутырскую пересыльную тюрьму очередную партию осужденных. Их согнали во двор, многие из них — соседи по камерам — впервые увидели друг дру­ га, но, вспомнив песню Радина, заговорщицки переглянулись. Конвой­ ные встали по сторонам и, блеснув штыками, взяли ружья на изготовку. Караульные открыли ворота, офицер крикнул: «По-ошли», — и партия двинулась по пустынным улицам Москвы. Путь был неблизкий. Осуж­ денные выждали , пока стали появляться горожане, и грянули зачин: Дружно, товарищи, в ногу... Это было т ак неожиданно, что офицер, растерявшись, в первую ми­ нуту даж е не смог прикрикнуть. Б е д а ! Н ад его головой стряслась беда! И он думал только об одном: «Разжалую т ... Самого упекут в тюрьму...» А песня гремела: Время за дело приняться, В бой поспешим мы скорей... Арестанты пели довольно слаженно и дружно, будто разучивали песню не каждый в отдельности, а все вместе, на многочисленных спевках: Нашей ли рати бояться Призрачной силы царей? Офицер пришел в себя и закричал: — Прекратить! Прекратить!.. Верну в Таганку. Запорем шомпола­ ми... Но сопровождаемые знали, что они уже числятся не за жандарм ­ ским, а за тюремным ведомством, что до Бутырок уже недалеко и что конвойный офицер не захочет попадать в немилость и промолчит о пес­ не. И они, в отместку за окрики, запели еще громче, будя рабочую ок­ раину Москвы: Все, чем их держатся троны, — Дело рабочей руки... На тротуарах приостанавливались изумленные мастеровые. И арестанты, подбодренные тем, что люди прислушиваются к новой песне, гаркнули еще дружнее: Сами набьем мы патроны, К ружьям привинтим штыки! Заливались полицейские свистки. С двух сторон бежали , поддержи­ вая шашки, прозванные в насмешку «селедками», блюстители порядка, спеша разогнать горожан. Перепуганный офицер метался возле колонны, угрожающе потря­ сая револьвером, и кричал до хрипоты, но песня заглуш ала окрики: В битву мы выступим смело С игом проклятой нужды. Что ему делать? Он мог бы скомандовать: «В приклады стервецов!» Но конвойные не справятся — вся партия, кроме кандальников, может разбежаться. Что тогда? Открывать огонь? А разве их перестреляешь?..