Сибирские огни, 1963, № 6

— Первая после той беды, ага? Я тоже на улицах разбрасывал , в завод проносил!.. Не знал , что тобой писана... Вот ты какой неговор­ ливый!.. — Тут другие написали по листовке. Живы мы, живы!.. Ну, у ж ан- дармов-то и замутилось в головах... А дальше ты знаешь — меня тоже сцапали... — И они, стало быть, не дознались, что Владимир Ильич — гл ав ­ нее всех? — Где им дознаться?.. Д али ему срок меньше других... — И все-таки закатали в Сибирь?! — Матюха скрипнул зубами. — Д а я бы им глотку перервал... за такого человека!.. Ну, а «наследни­ ца»?.. — Когда меня выдворяли из Питерд, она все еще сидела в к а з ем а ­ те. Может, и сейчас там... А помню, когда его-то взяли — горевала она сильно. Все мы горевали, а она по-особенному... Бабушкин затушил окурок, достал из тайника жестяную форму, и они стали заливать ее сваренной массой. Матюха безумолку расспраши­ вал о листовках. Будут печатать для всего города одну или по отдельно­ сти для каждого завода? Иван Васильевич ответил — жизнь покажет. Важно, чтобы листовки задели пролетария за сердце. А для этого надо рассказать о чудовищной эксплуатации на каждом заводе. Так в Питере советовал Владимир Ильич... Матюха уходил перед рассветом. — Так, значит, в воскресенье? — спросил он, уточняя прежний уговор. — Д а . А завтра принесешь еще бумаги, — напомнил Бабушкин. — Товарищам скажешь: пусть каждый захватит с собой на кладбище ло ­ пату. Чтобы видно было — не на прогулку идет... 2 Однажды, вовзращаясь домой, Иван Васильевич приметил конопа­ того губастого детину в помятом картузе, в старых порыжевших сапо ­ гах, в синей косоворотке, подпоясанной ремешком. Прохаживаясь по улице, детина посматривал на номера домов, потом сел на лавочку у во­ рот и принялся грызть подсолнухи; изредка, украдкой бросал ворова­ тый взгляд на калитку дома, где жил он, Иван Бабушкин. Ему вспомни­ лось, такая морда мелькала в Питере, возле Семянниковского завода . Неужели оттуда шпик примчался по следам? Нарядился под мастерово­ го, чтобы здесь, в далекой провинции, не выглядеть белой вороной. Проходя мимо, Иван Васильевич кинул ему в лицо острый взгляд . Конопатый опустил голову; раскрыв горсть, шевелил на ладони семяч- ки, как бы отыскивая самое крупное... А на следующий день появился в мужицкой шапчонке, в рваной деревенской курточке... Бабушкин сказал Матюхе, чтобы тот не заходил к нему, пока не ми­ нует опасность. А минует ли? На сердце было так же тревожно, как в последние дни в Питере. Там январским вечером он получил большую пачку прокламаций, р а з ­ дал верным людям. Те сразу же принялись за дело: разводили клейстер для ночной расклейки по улицам; отправляясь на работу, брали листки с собой, чтобы раскидать по цехам. А он с последней конкой отправился в пригородное село Александровское, на квартиру к товарищу, где уже ждали листков рабочие Обуховского завода. То и дело посматривал по сторонам. «Хвоста» за ним, как будто, не было, но в душе зародилось