Сибирские огни, 1963, № 6

у Б. Полевого «и говорит и пишет толь­ ко чужими словами», что «романист не дал ему самостоятельных мыслей, не на­ делил никакими своеобразными поступ­ ками, кроме чисто бюрократической чет­ кости и карьеристского коварства». Как же так: в характере героя нет своеобра­ зия, нет соответствия действительности — «настоящие петины обычно умнее»,— и все-таки ему «суждено» быть нарица­ тельным именем? Уж не новое ли это слово в нашей литературной теории?! Б. Яковлев в этой своей рецензии по­ лемичен. Он энергично защищает Б. По­ левого от возможных самых различных упреков. «Полевого-романиста, — пишет он, — нередко упрекают в так называе­ мой «очерковости», «публицистично­ сти»... А «может ли современный роман чуждаться публицистики?» Все. Вопрос решен: не может. И не упрекайте Б. Полевого. Так и написано: «Полагаю, что вопрос не требует отве­ та». Но ведь суть-то дела здесь в другом. Не в том, может или не может современ­ ный роман чуждаться публицистики, а как конкретно писатель Б. Полевой поль­ зуется ею в своих романах. Замечено, что Б. Полевой нередко раскрытие «диа­ лектики души», как положено в доброт­ ном романе, подменяет о п и с а н и е м характера героя, как вполне возможно в добротном очерке, а публицистика, слу­ чается, слишком у него заслоняет людей или очень прямолинейно их характеризу­ ет. Об этом шел и идет разговор, надо полагать, на пользу, а не во вред Поле- вому-романисту. В романе «На диком бреге...» появля­ ются, скажем, Валя Егорова и Игорь Ка­ пустин — те самые молодые люди, кото­ рых не хотел принять на работу Петин. Не будем скрывать, они заинтересовали читателя, но после того, как их обласкал Литвинов, мы вдруг узнаем, что Валя стала великолепным секретарем управле­ ния строительства, а Игорь — комсо­ мольским вожаком, душою молодежной организации. А как произошла с ними такая метаморфоза — осталось неизвест­ ным. Это, по-моему, и есть очерковость. Литвинов не раз и пространно говорит о культе личности Сталина, в частности, о том, что его надо «из себя как гной выдавливать». Отличные слова, и хоро­ шо, что с ними познакомился читатель, но мы так и не узнаем, как это делает сам Литвинов, и не видим его особенных заслуг в борьбе с явным культовиком Петиным. Это, по-моему, и есть публи­ цистика, которая роман никак не красит. Не спорю: у Б. Полевого есть отдель­ ные интересные и волнующие картины и сцены. Но как-то нельзя примириться с тем, что в произведении о Сибири, о преобразовании ее природы этой самой природы не ощущаешь и не видишь. Убе­ рите точные географические названия, назовите «девственную тайгу» лесом, за­ мените чисто внешние приметы, вроде «величавая мощь природы», «суровый край», «просторные могучие пейзажи» приметами не столь восторженными или не столь шаблонными, и от сибир­ ской природы в романе ничего не оста­ нется. Б. Яковлев не без основания пишет о хорошей экспозиции в романе Б. По­ левого: «Не прочитаны и первые пятьде­ сят страниц, а писатель познакомил уже нас со своими героями, обрисовал их не­ простые взаимоотношения, завязал узлы будущих конфликтов». Но тут же — и снова не без основа­ ния — заявляет: «Языку романа порой не хватает тех ярких, художнических находок, которых мы вправе ждать от Полевого. А это сказывается на недоста­ точно индивидуализированной речи не­ которых героев». Хотя здесь налицо спасительные ого­ ворки — «порой», «некоторых», — ка­ кой можно сделать вывод из только что приведенной характеристики? Надо ду­ мать, не очень лестный, так как, по вер­ ному замечанию К. Федина, в произве­ дении может быть блестящая компози­ ция, но если язык его плох, то вряд ли что другое его спасет... Однако мы, критики, иногда даже расхваливаем такие произведения. Ло­ гично ли? На пользу ли это самому писа­ телю и всей нашей литературе? В самом начале рецензии я говорил, что у Литвинова лишь один недруг — Петин. Но это по роману. Я бы прибавил еще одного — критика, его расхвалива­ ющего. К сожалению, он не помогает чи­ тателю понять Литвинова, а еще горше — мешает «понять» его писателю. Б. Полевой, автор «Повести о настоящем человеке», — зрелый художник, и он не нуждается в добренькой снисходитель­ ной критике. О его новом романе «На диком бреге...» нужно говорить только по большому счету и с соблюдением эле­ ментарной логики в теоретических вопро­ сах.