Сибирские огни, 1963, № 6

Я знаю: есть порой опасность в незамутненное™ волны — ведь ручейков журчащих ясность отнюдь не признак глубины. Но и другое мне знакомо, и я не ставлю ни во грош бессмысленно глубокий омут, где ни черта не разберешь. И я хотел бы стать волною реки, зарей пробитой вкось, с неизмеримой глубиною и с каждым камешком насквозь! Я привел лишь отрывок, Маршак читает стихотворение полностью и повторяет: «Сам написал, а иногда забывает. А ведь это очень важно. Очень». Иан Чехов Н а две недели в гости к Маршаку приехал депутат английского п ар ­ ламента Эмри Хьюз с супругой. Он не только политический деятель, кста­ ти сказать, исключенный из лейбористской партии за свои прогрессив­ ные взгляды, но и литератор. — «Шотландия, родина великого Бернса, послала его в парламент», — говорит Маршак. На время я стал реже видеть Самуила Яковлевича. Только англий­ ская речь часто доносилась с балкона второго этажа. Но вот сегодня Маршак одет совсем не по-летнему, как будто собрался в далекое путе­ шествие. Увидев мой изумленный взгляд, он сказал: — Мы едем в гости к Антону Павловичу. Меня очень взволновали эти слова. Маршак сказал как о живом, очень просто, естественно. И верно: для него чеховский домик давно и хорошо знакомый. — Это не музей, а дом близкого человека. Туда идешь именно в гости. Маршак спустился вниз со своего высокого второго этажа и, отды­ хая от трудного пути, сказал , улыбаясь: — А тот, кто не смог достичь В искусстве больших успехов. Покупает себе «Москвич» Или ходит пешком... как Чехов. Он так и прочел только второе четверостишие эпиграммы, думая, что первое, — о гениях, едущих на «Зиме», и «просто талантах» — у кото­ рых «Победа», я знаю и так . Он был прав, я давно слыхал эти строки, но в устах поэта они прозвучали как-то особенно. И сейчас я слышу, как после паузы он сказал... «как Чехов». О друге Маршака меньше всего можно назвать «добреньким». Он бывает и язвительным, и непримиримым. Но и за друга встает решительно. Как-то случайно я обронил фразу, которая могла бросить тень на Александра Александровича Фадеева. Кажется, я вспомнил его далеко не лучшую статью времен культа личности. Маршак не стал, конечно, защищать статью, но сказал: — Не хочу, чтобы при мне говорили плохо о двух людях — о Ф аде­ еве и Горьком. Дороги они мне оба. Я помню, как Александр Александ- 170