Сибирские огни, 1963, № 6

шой. Ведь другой такой научной лаборатории для изучения самых сокровенных тайн приспособления животного мира к столь специфическим условиям нет. Есть в мире другие ценнейшие природные лаборатории такого рода, но они другие по характеру и существу. Пустить в переделку такую лабораторию природы, это все равно что пустить в промышленную переплавку уникальный железный метеорит. Вот почему так встрепенулись сердца многих ученых, когда появилась угроза байкальскому чудо-равновесию. Эта угроза пришла не непосредственно байкаль­ ской фауне, а байкальской воде. Несмотря на то, что промысел байкальской фауны и велик, но его экономиче­ ский потенциал ничтожен, по сравнению с колоссальным экономическим потенци­ алом байкальской воды. Он был оценен сначала в образе источника гидроэнергии. Удивительный «зарегулированный» режим гидроэлектростанций, построенных и строящихся на Ангаре, обязан Байкалу, в который втекают сотни рек, а вытека­ ет всего одна — Ангара. Ради выработки еще большего количества энергии предлагали даже взорвать каменный порог в истоке Ащары и понизить общий уровень Байкала, невзирая на несчастья, которые- это могло бы принести его фауне, сконцентрированной в основном в прибрежных зонах. К счастью, осу­ ществление такого проекта не состоялось. Между тем зарегулированный сток Ангары — не единственное и не главное «техническое чудо» Байкала. Байкал — это самая крупная на земле природная цистерна пресных вод. Пять Великих Американских озер по площади в пять раз больше Байкала. Но все они вместе имеют объем, равный ему одному. Однако дело не только в том, что это пресная вода. Она химически удивительно чистая и однородная. В глубо­ ких озерах вода на нижних горизонтах обычно иная, чем у поверхности, химиче­ ски зараженная, почти безжизненная. Второе после Байкала по глубине и объе­ му — африканское озеро Танганьика на глубине заражено и мертво. А у Байкала воды сплошь и вверху и внизу насыщены кислородом, и поэтому здесь всюду жизнь, даже на глубинах более 1600 метров, что для континентального, почти замкнутого бассейна само по себе является чудом природы. Есть в мире воды, более прозрачные, чем байкальские. Таковы, например, воды Саргассова моря. Есть воды еще более пресные, чем байкальские. Тако­ вы, например, воды Ладоги и Телецкого озера. Но вод, которые бы содержали так мало кремнезема — главного врага техники, и были бы лишены многих рас­ пространенных микроэлементов, — в других больших пресных озерах нет. Притоки Байкала несут и кремнезем, и железо, и многие другие элементы. Однако Байкал, как фильтр, снижает их содержание, действуя метаморфизующе на протекающие воды. Кремниевые водоросли поглощают кремний, ежегодно отлагая на дне не­ сколько миллионов тонн кремниевых илов. Окислы железа в Байкале коагули­ руют и образуют донные железистые отложения, которые, быть может, со време­ нем удастся использовать. Сезонные изменения минерализации озерных пресных вод где-нибудь в Казахстане достигают десяти-пятнадцати раз, а на Байкале хи­ мизм по сезонам меняется всего в один-полтора раза. Такую устойчивость обеспе­ чивают притоки Байкала и сам Байкал. Байкальская вода — химически уникальна. Может ли это само по себе что-нибудь значить для науки? Сегодня это еще не совсем ясно. Но, заглядывая в ближайшее завтра, можно представить себе, на что могут понадобиться науке огромные массы химически почти чистой, прозрач­ ной, почти однородной воды Байкала. Они могут, например, потребоваться для изучения физических свойств материи, в частности для исследования свойств света в тех его удивительных пучках, которые, формируясь в квантовых генера­ торах, становятся в миллионы и миллиарды раз более яркими, чем солнечные, обретая способность «простреливать» огромные космические пространства. Пове­ дение света в крупных массах прозрачных плотных сред еще не изучено. А на Байкале можно исследовать его в условиях меняющихся с глубинами давлений