Сибирские огни, 1963, № 6

Пришел Яцевич — желанный гость. Его сразу же стали расспраши­ вать о здоровье, о тяготах жизни каторжников на Каре, о знакомых на­ родовольцах, что все еще остаются закованными в кандалы . Василий Андреевич, сидя в своем глубоком кресле, опасливо по­ сматривал на рассказчика — вот-вот, удовлетворив любопытство соб­ равшихся, тот примется задавать ему вопросы о Шлиссельбурге. Не ми­ новать нового испытания! Но в то самое время, когда Яцевич, подавляя в груди волнение, вы­ званное воспоминаниями об уж асах Кары, подсел к хозяину квартиры и начал доверительным тоном: «Ну, а в Шлиссельбурге?..» — вошел поселенец Кулаков, проживавший у Крутовского и больше других на­ слышанный о новом административно-ссыльном. Обводя глазами гостей Караулова, осведомился: — А где же новоявленный «декабрист»? Неужели не придет? Не удостоит внимания? — Декабрист?! — переспросил, раздраженно вскинув брови, Нико­ лай Тютчев, моложавый человек с круглым и мягким лицом русского барина, вторично высланный в Сибирь. — Кто такой? Что-то я не по­ нимаю. — Д а Ульянов, конечно. Он же был арестован в декабре , и Краси­ ков называет его так. — То же мне — де-ка-брист! — ехидно усмехнулся Тютчев. — Д а ­ леко кулику до сокола! — Революционного пороху, как мне сдается, совсем еще не нюхал! — подхватил Яцевич. — Верно! Никто из этих социал-демократов головой не поплатился, эшафота не видел... И з-за шумного разговора ни сам Караулов, ни его гости не слыша­ ли звона колокольчика в передней. Не слышали голосов молодых лю­ дей, явившихся минута в минуту, и нарочито звонких приглашений хо­ зяйки: «Пожалуйте! Пожалуйте в залу!..» Шум продолжался: — Этот «декабрист»... Первый раз перешел Урал, а небось... — Не перешел, а переехал. В вагоне! — А, между тем... Цыплята уже начинают учить куриц!.. Прасковья Семеновна, откинув портьеру, позвала мужа: — Василь!.. Принимай же гостей!.. Гости уже входили, а Тютчев, распалившись, все еще продолжал крикливым, по-женски тонким, голоском: — А чего же доброго ждать? Теперь в ссылку пошла улица!.. Владимир Ильич сделал общий учтивый поклон: — Добрый вечер! Голос Красикова прозвучал как эхо, и шум мгновенно оборвался. Гости переглянулись, безмолвно упрекая друг друга: «Как же это так?.. Увлеклись и не заметили... Неудобно обернулось... Невежливо...» Караулов встал, хрустнув больными суставами, подал Владимиру Ильичу костлявую, холодную руку: — Весьма рад!.. Не забыли навестить изгнанника... Познакомьтесь вот... Первым делом он представил жену Тютчева, затем — Яцевича. — Слышал, слышал, — сказал Владимир Ильич с должным уваж е­ нием к старому народовольцу. — Судили вас, кажется, в Харькове, за попытку освободить товарища из тюрьмы. — Да, было такое дело!.. — поспешно отозвался Яцевич. Народовольцы снова переглянулись: «А каким-то Ульянов себя по­ кажет теперь?..» Тютчев сказал с некоторой заносчивостью: