Сибирские огни, 1963, № 6

— Я хотел вам напомнить о Земле. Нашу жизнь сейчас люди очень дорого ценят. И работать надо. Но не так, как до сих пор. Он опять прикрыл щиты на иллюминаторах. — Мы живы, работаем! А это счастье! Мы должны ощущать р а ­ дость жизни, радость дружбы , радость общения. Иначе ничего не вый­ дет! Ничего необыкновенного не произошло! Понимаете? Ничего! Мы работаем так, как всегда. И каждый день будем собираться для отдыха. А сейчас... Нина Александровна, сыграйте нам то, что вы играли в тот вечер... 4 Павел нарушил свой приказ. Через несколько дней он не пришел к нам в салон. Я села к роялю, а Саша вполголоса начал декламировать: Я звал тебя, но ты не оглянулась, Я слезы лил, но ты не снизошла... Но Павла не было, и это беспокоило. Вошел он неожиданно и очень тихо. Мы все почему-то оглянулись. Павел стоял на пороге и весь светился. Д а! Да! Светился вдохно­ веньем, радостью. Его лицо изменилось до неузнаваемости, бледное, ошеломленносчастливое. Он хотел, но не мог выговоритьни слова... Н а ­ конец, сказал: —• Связь с Землей есть! В торжествующей интонации его голоса было все: Земля... Н ад еж ­ ды... Жизнь... Кажется, я заплакала , а Саша обнял мои плечи. П авел пытался улыбаться, но его губы скорее кривились... — Вот... поэтому... я... опоздал... А Саша шептал: — Нина Александровна! Милая Нина Александровна! И опять все изменилось. И опять мы стали другими. Об этом я д у ­ м ала уже ночью, отдыхая в удобной постели. На Земле так устойчива психика людей потому, что стабильны сами условия жизни. А здесь... Все время ждешь чего-то, и все меняется. И вот сейчас весь мир перевернулся. Значит, Павел не утешал нас, а знал: мы вернемся, мы обязательно вернемся! В этот момент сознания первой победы мне почему-то вспомнилась Ангола. ...Холера в стране... Извивающиеся тела на цыновках... Десять дней вдали от госпиталя. Медикаменты иссякли. Я возвращалась вечером. Солнце уже низко. Пальмы широколистые. Черные тени. Сейчас солнце упадет в ночь. И сразу тропическая темнота завладеет миром. И з доми­ ка, где жили мы, выбеж ала Нэнси... Она присматривала за Володей. Я не могла разобрать ее слов, но все уже знала. Плач похож на завыванье. А на моей большой постели среди измятых влажных простыней бес­ сильно лежал Володя, маленький и такой беспомощный. Наш главврач поднялся от его изголовья. Я бросилась к сыну, прижала к груди его горящее тело. Он был т а ­ кой худенький, что д аж е кожица зап ад ал а между ребрами. Но узнал меня: его глаза потеплели... Какая же я мать! К акая мать! Привезла сюда, в эту заразу , свое дитя! Но тогда я сумела вырвать сына у смерти. Не сберегла я его по­ том... И сейчас мне хочется без конца повторять его последние слова: их много, а я один!