Сибирские огни, 1963, № 6

И, значит, снова ты мудрее будешь и многообразней. И, значит, снова с утренних минут до самого вечернего отбоя мне руки будет жечь рабочий зуд, завистливую совесть беспокоя. Г Р У С Т НО Е Сегодня на работе выходной. Один — в кино, другой сидит в пивной. А я смотрю в окно на облака, тянусь лениво к старому плащу и говорю домашним: — Ну, пока! Пойду-ка я немножко погрущу. Пойду-ка я немножко погрущу,— возможности такой не упущу, а спросит кто — куда направил путь? — вы, тайну безобидную храня, придумайте, скажите что-нибудь, не выдавайте, милые, меня. Не выдавайте, милые, меня. Я не надолго, только на полдня. Ведь правда — ничего плохого в том, что был один, с собой, ни с кем другим? А то, глядишь, вмешается местком — прибавится хлопот по выходным... Сказал я так и понял: вот чудак! Перехлестнул. Да разве можно так? Жена мне сразу: — Ты, брат, не мудри. Неладно что-то, вижу по глазам. Всю ночь не спал, поднялся до зари.