Сибирские огни, 1963, № 5

фамилию, — продал Алтын-хану ружья и порох. Казаки не стерпели. Со­ брали «народный круг» и решили сами управлять городом. А воеводу исколотили, бросили в пустую лодку и оттолкнули от берега. — Вот это замечательно! — воскликнул Владимир Ильич. — Это чу­ десно! Выходит, ваши сибиряки — бунтовщики! Д а еще вон с каких вре­ мен! А откуда этот вольный дух? Вы не задумывались? А ну-ка, сибиряч­ ка, припомните. Сопоставьте исторические события. — От Стеньки Разина? — неуверенно спросила Валя. — Конечно. От него. От Степана Тимофеевича. С Волги и Дона. От­ звук в такой дали — вот что важно! Про себя Владимир Ильич отметил: «Для будущего важно. Грянет гроза в Питере — раскаты пойдут по всей стране. И этот край изгнанни­ ков отзовется. Возможно, даже раньше других окраин страны. Где бес­ пощаднее гнет, там сильнее возмущение. А партия, которую создаст про­ летариат, найдет опору всюду, где есть, пусть небольшие, группы рабо­ чих». 3 Вечером раньше всех в дом Поповой забежала на огонек Глаша, ми­ ловидная девушка, одна из двух дочерей саянского золотопромышленни­ ка Ивана Петровича Окулова. У нее были ясные, открытые глаза, широ­ ко раскинутые русые брови. В прошлом году она училась на бестужев­ ских курсах, но за участие в студенческой демонстрации, после трагедии на Ходынке, ее арестовали и вот сейчас выслали на родину. По пути до­ мой Глаша остановилась в Красноярске и за какую-нибудь неделю успе­ ла познакомиться со всеми ссыльными и революционно настроенными молодыми людьми из сибиряков. Сбросив шубку, опушенную светло-рыжим колонком, Глаша, на ходу поправляя волнистые волосы, метнулась в комнату Вали, расцеловалась с нею и, не переводя дыхания, стала расспрашивать: — Приехал? Где он? Наверху? Ну и как — разговорчивый? Общи­ тельный? Подруга не успевала отвечать. — Ты, Валюшка, счастливая! — Глаша порывисто, на какую-то секунду обняла гимназистку за плечи. — Ты раньше всех познакомилась с таким марксистом! Не делай больших глаз. С одним из «новых де-ка- бри-стов»! Не понимаешь? В Петербурге Ульянова так называют. И всех его товарищей, которые были арестованы в декабре. Не в прошлом, а еще в позапрошлом году. «Новые декабристы»! Мне очень нравится, что о них так говорят. А тебе? — Не знаю еще... — Подумать не успела? Какая ты, Валюшка, тихоня. Ничего, не уны­ вай, милая моя землячка, — тихий воз тоже будет на горе. На высокой нашей горе. Я уверена. А ты? — Д а уж как-нибудь... Вот посмотрю на настоящих революционе­ ров... — А те, что до сих пор дымили потолок в вашей горнице, — тебе не нравятся? Чем же? — Глаша снова обняла гимназистку. — Настоящих! Хорошо сказала! — Те, которые постарше, будто в лесу заблудились. А молодые... им еще надо бы прислушиваться, а они уже сами звонят в большие колоко­ ла. Непривычного человека можно оглушить. Д а и самим недолго оглох­ нуть от пустого звона. — Ты уже начинаешь разбираться в людях, милая Валюшка! И ты права — радикалов в нашем городе столько, что хоть пруд пруди. А тол