Сибирские огни, 1963, № 5

— Наш товарищ. Заболел, бедняга. Мания преследования... А тю­ ремщики не верят... Федосеев, забыв обо всем, подошел к больному и обнял его за плечи. Тот, дрожа, уткнулся ему в плечо: — Я долго ждал тебя... Витька, родной!.. Тут кругом — шпики. Ты — потише, подслушать могут... — Ничего, нас теперь двое. Не страшно. Ложись отдохни. А я поси­ жу возле тебя, постерегу... Уложив больного, Федосеев подсел к нему на койку и долго гладил всклоченные волосы, пока тот не задремал. Той порой Оленин сбегал в шумную камеру второго этажа, которую все называли «запорожской сечью», и вернулся в сопровождении одес­ ского анархиста Юхоцкого, раскосого, чернобородого, одетого в цыган­ ские шаровары и жилет из черного плиса. — Вот он самый! — Оленин, сделав презрительную гримасу, указал на Николая Евграфовича. — Изволил пожаловать сюда! — A-а, мосье Федосеев! А я горько плакал за вас, думал — не сви­ димся. — Я вас не знаю. — Федосеев поднялся, предчувствуя недоброе, и шагнул навстречу. — И прошу без паясничанья. — Сердитый! А до мине слух доходил: на сердитых воду возят. — Что вам угодно, в самом деле? — вскочил с койки Кржижанов­ ский. — Чего пристаете к человеку? — Познакомиться пришел до пройдохи... — Как вы смеете?.. Извинитесь за оскорбление. — Я?! Есть с чего посмеяться!.. Пусть он извиняется... пока не поздно. — За что же? — наступал Глеб. — Не заговаривайтесь. — Погодите, — остановил его Федосеев. — Мы спокойно разберем ­ ся. Тут какое-то недоразумение. — Ну, разберемся,—.согласился Юхоцкий, не расставаясь с угрожа­ ющим тоном. — Я пришел до твоих корзин с книжным барахлом. Пока­ зывай. — А что вас интересует? Буду рад... — Пересчитать хочу бумажные булыжины. Говорят, пудов за д ва ­ дцать накопил! То — правда? — Даже в голову не приходило взвешивать. И к чему этот разговор? — А к тому, что общественные карбованцы ухлопал. — Ничего не понимаю. — Федосеев удивленно прижал руки к груди и, недоумевая, оглянулся на питерцев. — Я тратил свои деньги, кормо­ вые. Потом мне присылали книги... — На эти твои книжки убиты карбованцы подпольного Красного Креста, — кричал Юхоцкий, размахивая руками. — Ты ограбил тюрем­ ную братию. — Ложь. Наглая клевета! — кинул в волосастое лицо оскорбленный Федосеев. — За клевету не поздоровится, — снова выдвинулся вперед Глеб Максимилианович.— Где у вас доказательства? — Спросите до его крали? Через нее получал книжки, карбованцы, через Машку... — Я не знаю никакой Машки, — закричал Федосеев, потеряв терпе­ ние, и в его дрожащих губах проступила синева. — А если... если о М а ­ рии Германовне, честнейшей из девушек... за это морду бьют. Слышите? Ничтожный сплетник. Она всю молодость отдала революции и сейчас мер­ знет в архангельской ссылке, а вы смеете марать светлое имя...