Сибирские огни, 1963, № 5

— Представьте себе, тот Горький, что печатался в «Русском богат­ стве»! — Ванеев перелистнул несколько страниц, возвращаясь к за гл а ­ вию. — Рассказ назван по имени героя — «Коновалов». И, что особенно приятно, герой — рабочий человек. Пекарь. Правда, из люмпенов. Продолжая восхищаться талантливостью нового писателя, Ванеев время от времени прочитывал вслух по нескольку строчек. Его торопили, спрашивали: зачем он тянет? Дочитывал бы скорее. — Раззадорил ты меня, — говорил приземистый, плотный, медли­ тельно-спокойный Василий Старков. — В груди горит — читать хочется. Вот возьму и вырву... — Но, но, — останавливал его невысокий и, как юноша, тоненький, Глеб Кржижановский, с длинноватым смуглым лицом, большими, чуточ­ ку выпуклыми светло-коричневыми глазами и тщательно зачесанными вверх волосами. — Загорелся наш Базиль. Готов очередь нарушить. — Если уже очередь, то и меня прошу не лишить удовольствия, — загрохотал горячим басом Лепешинский. — Хочу приобщиться. — Представляю себе, как обрадуется Владимир, когда мы ему при­ везем этот журнал! — воскликнул Ванеев. -— Во что бы то ни стало, со­ храним для него. — Раз Горький пишет о пролетариях, Владимир его, безусловно, чи­ тал, — сказал Глеб Максимилианович. — Не мог не читать. В темном углу нижней полки, уткнувшись лбом в стенку вагона, не­ уклюже съежился большой и широкоплечий Петр Кузьмич Запорожец, сын крестьянина, пять лет назад пробившийся, благодаря недюжинному упорству, в Технологический институт. Непокорные волосы его были д ав ­ но не стрижены и уже несколько дней не знали гребенки. Иногда он вскрикивал, передергивая плечами, будто ему окатывали спину ледяной водой, испуганно озирался, а потом др.емуче-бородатое лицо закрывал трясущимися руками и стучал головой в перегородку: — Пропустите!.. Укройте меня!.. — Что приключилось с ним, бедным страдальцем? — спросил обеспокоенным шепотом Лепешинский, приставив ребро ладони к угол­ ку рта. — Не выдержала душа. — Одиночная камера доконала. Пантелеймон Николаевич знал, что в Шлиссельбурге и в Петропав­ ловской крепости узники нередко теряли рассудок, но в предварилке т а ­ кого как будто еще не случалось. — Приговор для него горше, чем для всех нас, — объяснил Старков. •Отец Запорожца был крепостным на Киевщине. Вначале радовался тюле, но, когда увидел, что у крестьян — пустая воля, а у помещиков по- прежнему — земля, поднял мужиков, вооруженных вилами, против графа •Браницкого. Был приговорен к каторге и ссылке в Сибирь. Мать добилась разрешения и поехала туда же. С пяти лет Петюшка Запорожец жил сре­ ди ссыльных в далеком таежном селе, слушал унылые песни колодников, сиживал на речном бережке у костров, разведенных бродягами... Позднее ссыльные помогли ему добраться до Томска и поступить в реальное учи­ лище... Уже взрослым парубком он, вместе с семьей, вернулся на Украи- !ну, в родное село. Усадьба графа стояла, как крепость. Юноша ходил по 1помещичьим полям и лесам, видел, как мужики меряли лаптем свои го­ лодные полоски. Понял — схватка неизбежна. И пути к ней должны быть иные. Победа придет лишь тогда, когда за крестьян вступится и, как старший брат, поднимется против царизма городской пролетарий... Но в этом высоком и крепком человеке что-то надломилось в тот са­ мый час, когда им объявили «высочайшее повеление». Выйдя из тюрьмы, (он временами замирал, как заяц, вставший столбиком, чтобы прове