Сибирские огни, 1963, № 5

дней 1940 года», когда где-то далеко на западе таилась война. Видимо, вто­ рая часть будет посвящена этим геро­ ическим и трагическим годам в жизни советского народа. В. Ч е л н о к о в П О Л О Ж Е Н И Е В Н Е И Г Р Ы З амысел повести М. Пархомова «Игра начинается с центра» весь­ ма основателен!. Представьте себе: зри­ тель, болельщик, на столичном стадио­ не. Конечно, футбол. Лучшие команды. Удар! Начинается первая комбинация... Вы уже входите в азарт, хлопаете сосе­ да по колену и — тут вас останавлива­ ют. Да, это удивительно: пасы, финты, мастерство, борьба, но вы улавливаете лишь внешнюю сторону, от вас скрыто, чем дышит каждый из двадцати двух, действующих сейчас на поле. Игра не­ замедлительно отодвигается на задний план, и на переднем — Виктор Синиц- кий, левый полусредний, герой повести. Ждешь, что нам откроется, как прихо­ дят люди в большой спорт, каков он, на­ стоящий футболист, наконец, просто на­ деешься: откроется человеческая душа. Но перед нами, страница за страницей, разматывается клубочек скучноватых по­ хождений футбольного аса. Игра — только фон. Й читатель уже вздыхает: уж лучше посмотреть игру... У М. Пархомова каждой главе пред­ послано несколько подчеркнуто стан­ дартных фраз комментатора, затем ре­ портаж обрывается, и начинается сам рассказ. И снова шуршат приблизитель­ ные слова, стертые фразы. Вот—игра, а вот — жизнь, хочет сказать автор. А получается: вот игра в футбол, вот иг­ ра... в жизнь. Атмосфера ходульности, неестественности, беззастенчивого по­ зерства просто удручает. Персонажи по­ вести непременно норовят поразить — не только друг друга, но и читателя. «— Я имею обыкновение слушать последние известия, — уклончиво от­ ветил Синицкий, не поворачивая голо­ вы. — Особенно, когда читает Левитан. Диктор Левитан, разумеется. На полотна художника Левитана я предпочитаю смотреть...» Соображаете? — парень в Левитанах разобрался. А тон-то, тон каков: «я имею обыкновение», «я предпочитаю...» ‘ М. П а р х о м с в . Игра начинается с цент­ ра. Повесть, «Юность», 1962, № 2—3. Ну и что, могут сказать, просто герой малость не того... туповат, неотесан. Нет, нет, как можно! Герой как раз «того», представитель интеллектуального крыла в футболе, почти мыслитель. Он и спут­ ников по повести покоряет блеском ин­ теллекта. Так, на очередном свидании с герои ней, неприступной красавицей Женей,. Виктор Синицкий (разумеется, красно­ го словца ради) объявляет, что не любит «концертов и театров». « — Предпочитаете ходить в кино? Это, конечно, дешевле.' И не требует такого- умственного напряжения. Он разозлился. Девчонка! Сейчас о» ей покажет. — Я и в кино не хожу. — Ничем не интересуетесь, кроме спорта? Понятно. — Угадали. На стадионе хоть не зна­ ешь, кто победит. А в театре заранее все известно. Добро восторжествует, злодей будет посрамлен и наказан, а молодые сыграют комсомольскую свадь­ бу».. Ну и показал! Но как ни странно, эта многозначительная банальность неотра­ зимо подкосила суровость героини: «Она посмотрела на него с интересом. Странный футболист. Сама она думала так же». Расположение скульптора Климашина Синицкий приобретает еще проще. Пос­ ле тренировок на юге он заглядывает в- свой архитектурный институт, в мастер­ скую к Климашйну. В первые минуть; понятной скованности скульптор, очевид­ но, говорит первое, что приходит на ум. «— Так, так... Выходит, что и сво­ бодных студентов тянет в свою альма- матер? — Поляки говорят, что свобода не­ вольника измеряется длиной цепи, на- которую он посажен, — ответил Вик­ тор». Ответил он остро, но не совсем впо­ пад. Однако, как и следовало ожидать, «Климашин с неподдельным интересом посмотрел на позднего гостя. Язычок у парня подвешен как следует». Дальше Виктор прибавляет уж вовсе ни к селу ни к городу: «У них есть и такая посло­ вица: не говори долго, жизнь коротка...» —и дело сделано: «Климашин рассмеял­ ся, указал Виктору на чистый табурет... С этого началась их дружба». Каким все-таки ограниченным (вопреки всем авторским намерениям) предстает скульптор Климашин, всерьез принима­ ющий смешного позера Синицкого. При­ митив прорывает ткань рассказа, лиша­ ет характеры всякой логики. В реаль­ ность героев М. Пархомова не веришь. Они оказываются в своего рода «положе­ нии вне игры»: действуй они даже от­ лично, забивай голы — все не в счет. Правда, на футбольном поле в такие мо­ менты раздается свисток судьи: наруше­ ны правила, а в повести нарушение худо