Сибирские огни, 1963, № 5

Под влиянием множества фактов жиз­ ни Цыплаков, конечно, сомневался в справедливости того, что некая сила «грозно требовала... чтобы люди само­ отверженно служили идеям лишь для подтверждения правильности идей, а не для того, чтобы идеи служили людям и чтобы от этого жизнь их стала лучше», сомневался в некоторых директивных идеях, в том, например, что классовая борьба у нас обостряется. Но потребо­ вался жестокий урок, чтобы окончатель­ но прозреть: Цыплаков обратился за разъяснением к Сталину по вопросу о классовой борьбе, а его за это отправи­ ли на север «работать в специфических условиях». Конфликт героя с культом личности здесь обрел открытую форму. Возвратился Цыплаков уже после смерти Сталина. И вот в эту-то пору, когда на пути добра и правды были уб­ раны такие тяжелые преграды, велико­ лепные человеческие качества Цыплако- ва получили полное и свободное разви­ тие. Он весь отдается радости жизни, радости труда. «Сидор Иванович был счастливым, когда думал, что он дает счастье многим людям». Цыплаков вскоре, однако, глубоко по­ нял и то, что если он был прав, отри­ цая у нас классовую борьбу, то ошибал­ ся, полагая, будто в мирное время у честных людей вообще нет противников. С одним из них он жестоко схватился. Это и был Фиников. Ведь те аналогии, которые мы про­ водили между Цыплаковым и Финико­ вым, не совпадали во времени: Цыпла кова мы брали таким, каким он был вскоре после войны, то есть в пору, ког­ да культ процветал и благоухал, а Фи- никова извлекали из дней нынешних. Ныне в Цыплакове не осталось ничего финиковского. Фиников лишь укрепил­ ся в своей сути, приспособясь к новым условиям. Он продолжал делать то, что делал и в те годы: оскорблял, унижал самое дорогое для Цыплакова — ра­ дость людей, их веру в справедливость, в добро. Его хитрейшим оружием стала спекуляция на борьбе против культа личности, на ее лозунгах и идеях. По­ чувствовав, например, что ему здорово может влететь за очковтирательство, Фи­ ников вспомнил о гуманизме нашего об­ щества, ведь он и на него должен рас­ пространяться: «Я не позволю гуманизм нарушать, — говорит Фиников, — не то время». Если рабочий жаловался, что плохо дело получается, шутил добрень­ ким голосом: «— Малодушие высказываешь. Ты себе верь, жми дальше, не под муар ка­ бинет начальству разделываешь, конче­ но с этими муарами. Стена есть стена, а не картина, и любоваться не на что. Гляди на нее с позиции квадратного метра. Жми план». Стена есть стена... Жми план... Где- то мы уже слышали что-то подобное Bal Да ведь это халовс'кий Ризнич: «Рыба есть рыба». Для него план был само­ целью, для него средства были безраз­ личны, лишь бы добиться цели. Да и не только для него. Перед нами в книгах последнего времени выстраивается це­ лая когорта: Ризнич, гранинский Тулин, бондаревский Уваров, наконец, Фини­ ков... Мы видим, как эти «наследники» вчерашнего дня приспособились в дне нынешнем, как много общего в их сути и как разнообразны и многочисленны, хитры и тонки, бесчестны и бесчеловеч­ ны их методы, приемы, ухватки. В том, что мы это видим и понимаем, — боль­ шая заслуга прозы минувшего года. За­ слуга ее в том, что читатель, говоря сло­ вами Сидора Ивановича, осознает: «Сей­ час наступило время борьбы с самым трудноуловимым противником — скольз­ ким, увертливым, обладающим способ­ ностью обретать защитную окраску. И надо, чтобы люди строже относились к нему. Надо, чтобы они чувствовали, как нетерпимо само существование подобной личности в нашем обществе». Большой смысл образа Цыплакова со­ стоит еще и в том, что писатель, отрицая и развенчивая культ одной личности, на примере Цыплакова показывает, как в нынешних условиях, обеспечивающих расцвет человека, складывается подлин­ ный, а не дутый, естественный, а не эфемерный авторитет руководителя, как скромный Цыплаков «стал действитель­ но выдающейся личностью». Н. И в а с е н к о М У Ж Е С Т В Е Н Н Ы Е Р А З Д У М Ь Я П рекрасна природа украинского села Кохановки. Зачарованно, не замечая, как немеют на морозе бо­ сые ножонки, смотрит семилетний Пав­ лик с порога своего дома на загадоч­ ный, полный чудес, мир. Но привлекал и звал он не только ма­ ленького мальчика. Новая жизнь влек­ ла к себе многих кохановчан! О том, как сложилась судьба людей одного из се гг Украины, и рассказывает нам первая книга романа И. Стаднюка «Люди не ангелы»1. С глубокими раздумьями, с болью и тревогой в сердце за судьбу человека, рассматривает И. Стаднюк большой и 'И . С т а д н ю к . Люди не ангелы. Роман, «Нева», 1962, № 12.