Сибирские огни, 1963, № 5

— Подорожников твоих, мамочка, ему хватит, почитай, до самой Волги, — добавила безумолчная Маеяша. — А потом будет на станциях покупать. Ведь есть ж е там люди. Ты не тревожься... — Я, Марусечка, совсем не встревожена. Тебе показалось. И тебе, Анюта, тоже, голубчик мой... Вы же меня знаете... Д а , они знают — горе свое мать запрячет глубоко, чтобы не расстраи­ вать близких. Много раз платок ее бывал мокрым от слез, но заплаканных глаз у нее никто не видел. А перед недругами она умеет проходить с подня­ той головой. Дочери, как и все в их семье, были непоседливыми, подвижными, но они не успели опередить мать: она разделась первой и заглянула в кухню, где кухарка разжигала самовар. Поблагодарив за ливерные пироги, при­ готовленные для воскресного завтрака, Мария Александровна прошла в столовую. — Ж аль, не все в сборе, — сказала она, любившая видеть за столом всю большую и дружную семью. — Лучше подождать, — подхватила Маняша, — я, например, еще не проголодалась. — И я тоже, — кивнула Анна легкой головой с длинными, красиво ниспадавшими на затылке, волнистыми волосами, уже успевшая близо­ руко уткнуться в развернутую газету. — Вот и хорошо. Подождем немного. — Мария Александровна про­ шлась по квартире, взглянула на портрет Ильи Николаевича, висевший в ее комнате, и вспомнила — в весеннюю пору муж говаривал: «Птицы в хлопотах радуются, пока скворечник полон...» Для родителей грустна пора разлета детей. И тяжелы потери. Страш­ ная казнь Саши, болезнь и смерть Ольги в Петербурге — все это обруши­ лось на нее. В те ужасные недели поседела и начала подрагивать голова... А в небе продолжали кружиться коршуны, высматривая добычу. Беды шли чередой. Аня узнала сырость каземата, теперь вот Володя... Только через три года перед сыном снова откроется небо для полета-. К тому вре­ мени кто останется <в родном гнезде? Митя закончит университет. Маняша собирается в Брюссель, чтобы продолжать учение там, вне досягаемости «недреманного ока». Но ведь и туда царизм, говорят, засылает своих кор­ шунов. Что ждет детей?.. Одно ясно — ей не придется краснеть за них перед памятью Ильи Николаевича. Но в тот день спокойствие не смогло полностью овладеть душой ма­ тери. До самой ночи она была в кругу семьи, оживленно разговаривала, улыбалась, порой даже вставляла шутливое словцо, но душа ее ни на ми­ нуту не оставляла Володю. Мария Александровна как бы ехала с ним в поезде,, в окно вагона смотрела на поля, покрытые снегом... Вечером, разливая чай, наполнила лишнюю чашку... Такого с ней не случалось давно. Уж сыт ли там Володя? Не лег ли он спать без ужина?.. Она чувствовала, что освободится от раздумья и успокоится лишь после того, как побудет в комнате одна, и она ждала понедельника. Утром, хотя усталость все еще чувствовалась, она, как всегда, подня­ лась первой, — спешила умыться и одеться, пока в доме тихо. Никто из семейных, включая дочерей, никогда не видел ее неодетой и ‘непри­ чесанной. Вслед за «ею проснулась кухарка. Мария Александровна, заслышав шорох на кухне, выдвинула ящик своего стола и достала пачку конвертов с надписями: «За квартиру», «На керосин», «На дрова», «Извозчики». До самого последнего времени, пока не поселились здесь вместе с зятем и Аней, семья вдовы действительного статского советника, директора на­ родных училищ, жила на пенсию, и Мария Александровна, с детства при­ ученная к бережливости, пунктуальности и аккуратности, раскладывала