Сибирские огни, 1963, № 5

А Бушуеву казалось: велико дело! Знаешь теорию — и ладно. Но на комби­ нате, надо полагать, видывали таких бушуевых, и не одного. Хорошо, сказали ему. Учтем, что ты такой храбрый. А пока походи все-таки в подручных. И ходил. А Иосиф Гоффарг, тот самый сушильщик, у которого он хаживал в. помощниках, — умный был человек, зоркий, — ни слова не произнося, все при­ глядывался к белобрысому пареньку с дерзкими упрямыми глазами. И наступил такой день, когда Гоффарг сам сказал: — СлуШай, помощник. А не пора ли тебе самому становиться сушиль щиком? Бушуев пожал плечами: ваше, мол, дело. Вам виднее. А про себя все-таки подумал: давно пора. Для чего-то же меня учили! Оказалось, что это не совсем просто. Не так, как рисовалось ему. Обязанно­ сти подручного в общем-то несложны, а стал сушильщиком — следи и за меха­ низмами, — а хозяйство огромное! — и за технологическим процессом, и за рас­ ходом энергии — за всем. Чтобы температура сушки была строго определенной. И влажность бумажной ленты на каждом этапе ее пути в машине — тоже опреде­ ленной. Недосушишь — бумага пойдет в брак, и труд десятков людей — от лесо­ руба до варщика щепы и сеточников — будет перечеркнут. Пересушишь — тоже брак: кому нужна ломающаяся под пальцами бумага?.. Есть для контроля над всем этим, конечно, лаборатория. Но лаборант берет бумагу на анализ лишь через определенные промежутки времени, а машина-то не стоит! Вот почему у опытного сушильщика вся «лаборатория» — в кончиках пальцев. Он наощупь, именно — наощупь, угадывает, идти рулону на склад гото­ вой продукции или отправляться в повторный путь, на переработку. III Тогда-то и началась главная учеба Анатолия Бушуева, рядом с которой лек­ ции в ремесленном казались забавой. Учили все: и сушильщик, и подручный се­ точника, и сеточник. Здесь, в цехе, ему рассказывали, ч т о , к о г д а и к а к нужно делать, по­ тихоньку открывали ему — каждый свои — несложные, но, оказывается, очень важные секреты работы; были суровы, но заботливы. Когда по его недосмотру первая партия продукции все-таки ушла в брак, молодого сушильщика не руга­ ли, лишь кто-то досадливо крякнул- эх, рано мы оставили парня без присмотра!.. И все. Но ему-то самому тогда казалось: уж лучше бы отчислили! Вот в те дни и узнал Анатолий Бушуев, что есть у рабочих людей первый неписаный закон: думай не только о себе, но и о том, кто рядом с тобою. Так постепенно, учась, готовился он стать сеточником. А сеточник — это уже едва ли не главная фигура в процессе производства бумаги. И скорость ма­ шины, и качество смесей, из которых изготовляется бумага, и количество брака— все это, в конечном счете, в руках сеточника. От первоначальной юношеской самоуверенности у Бушуева не осталось и следа. Он теперь все отчетливее понимал, что со своими пятью классами неполной средней школы и двумя годами ремесленного училища настоящим сеточником ему не стать. Да и главный его учитель, старший сеточник Александр Арсентьевич Соколов нет-нет, бывало, а напомнит: годы у тебя еще молодые, детишек не ку­ ча, — самое время учиться!.. Соколов был пожилым, неразговорчивым человеком, из тех, кто не верит на слово, что дважды два — четыре: ему нужно самому дойти до этого, самому убе­ диться. Но в отличие от многих людей подобного склада, он не был консервати­ вен, и проверка всего с помощью собственного опыта не мешала ему ценить пре­ имущество знаний, получаемых на школьной или студенческой скамье. Он откро­ венно говорил Бушуеву: я тебе все расскажу-покажу; будь уверен, что сам знаю, не утаю. Но я-то ведь только практик.