Сибирские огни, 1963, № 4

— Есть так ая Роза. Она скоро придет с работы. Зовите ее просто Роза. Потом папа повел ребят через Кухню, где домработница Поля хлопо­ тал а у плиты, а Д ж ек леж ал на коврике перед пустой миской. З а кухней была уютная комнатка, с двумя кроватями, столиком, с портретом Воло- ди Ульянова и географической картой СССР на стене. Но Вася уже ни к чему не приглядывался, он подошел к окну и стал смотреть на большие, недавно распустившиеся деревья, подножия кото­ рых были усеяны прелой прошлогодней листвой. Он смотрел на прелую листву и думал о том, что под ней любят сидеть грузди. Он никак не мог избавиться от ощущения, что за спиной стоит чужой-чужой человек, ко­ торого он очень любит. Он услышал плач Эльки и решил было кинуться к ней, но не захо ­ тел столкнуться там с папой. Элька плакала навзрыд, прерывая всхлипываниями слова: — Хо-очу дом-мой! Папа бормотал что-то ласково и растерянно. Васе больно было от жалости к нему, но он, ожесточаясь, чуть ли не вслух шептал: «Пусть р ас­ страивается. Пусть помучается. Д ум ал , нам с ним хорошо будет, думал, что мы обрадуемся!» И уже не мог удерживать себя, чтобы не броситься к папе, и останав­ ливала его только мама, которую он словно видел в окне, такую трепет­ ную, что чуть отвлекись, и она исчезнет... Значит, мама никогда не приедет в Томск, значит, она осталась совсем одна, и ничего уже не поправишь, и горькую утеху можно найти лишь в том, что хоть первый день ненавистной здесь жизни уже приходит. Васю давно мучили сомнения и неопределенности, но только теперь все стало ясно. Роза — жена папы. Это называется — «мачеха». К черту! Мачеха — это когда мамы нет! Элька уже не плакала, лишь тихо всхлипывала. Папа попросил: — Вася, пойдем, я вам пластинки заведу. Вася обернулся, готовый сказать «Нет!». Папа, раскрасневшийся и растерянный, держ ал на коленях Эльку, привалившуюся головой ему к груди. И внезапное воспоминание мелькнуло так больно, будто кто пыр­ нул ножом в тело. Вася вспомнил — давным-давно это было, — он бьет папу по щеке, папа смущается и ласково теребит его руки, а Вася ут­ кнулся маме в грудь и плачет от жалости к папе. Тумбочка с гробовой крышкой ока залась виктролой. — Веселую заведем , — сказал папа, вставляя иголку своими боль­ шими мягкими пальцами. — Д ж а з Леонида Утесова. После карябанья и шипенья послышался глухой, но гибкий и очень ритмичный голос. Песня называлась «Гоп со смыком». Вася был восхищен и лихим мотивом, и словами, которые сами запоминались: Гоп со смыком, это буду — я, И, друзья, послушайте меня. Ремеслом избрал я кражу, Из тюрьмы я не вылажу, Исправдом скучает без меня... Когда Вася и Эля немного развеселились, папа ушел на работу, а Поля стала кормить их на кухне. С ней было хорошо, потому что она бы­ ла приветливая и — уж не родия, так не родня, без всяких неопределен­ ностей. Ничто уже не могло потрясти больше, чем две кровати под одним одеялом и мгновения, пережитые у окна. Поэтому, когда появилась Роза, Вася ощутил только стеснение, обычное при знакомстве с чужим взрос­ лым человеком, и неприятную необходимость держать себя в струне вос­ питанности и вежливости.