Сибирские огни, 1963, № 4

Краткие слова Кузнецова были, может быть, последним толчком, ко­ торый бросил его, как в прорубь, в разговор с Лидой. Любой неприятности ждал от нее Иван, но только не такой ненависти. Неспокойный и рассеянный, пробирался он в толпе, сам не зная, куда, пока не столкнулся с маленьким человеком, у которого была молодая, легкая фигурка и несоответствующее ей дряблое морщинистое лицо. Иван бы и не обратил внимания на этого человека, если бы не почув­ ствовал его взгляда. Он не запомнил лица и фигуры, а глаза, ненавидя­ щие и мстительные, так и влипли в память, как влипает в скулу удар кулака. Очнувшись, он увидел рядом знакомого и спросил: — Кто это прошел сейчас? Вон, вон — маленький, спина видна в се­ ром пиджаке. — А-а! — сказал знакомый. — Ковязин, инспектор сельхозотдела Крайисполкома. Иван тотчас вспомнил Кожуриху и протянутую для пожатия сухую руку Ковязина, так и повисшую в воздухе. — Послушай, так ведь его с работы снимали и д аж е сажали . — Ну-у, вспомнил! Его за перегибы снимали. А у кого их тогда не .было? Это ж е перегиб, а не уклонизм. Ивану казалось, что идет он себе по залу и только в душе чувствует какое-то изумление. А на самом деле, он шел, выпятив нижнюю губу, и удрученно покачивал головой, вызывая улыбки окружающих. • За один вечер быть дважды опаленным ненавистью! И ван всегда чут­ ко ощущал, когда его любили, тянулись к нему, но как-то не задумывался, что могут его и ненавидеть! Встреча с Ковязиным вызвала в памяти еще и Боброва. А Отландеров? А все, кого поисключал из партии за головотяп­ ство, хвостизм, бесхозяйственность, бытовое разложение? Все они воль­ готно ходят по земле, и все они запомнили Москалева. Иван с тоскою думал о том, что Лидия, вероятнее всего, ничего не скажет Васе. Но на следующий вечер дежурная по этаж у передала запис­ ку: «Папа, мы были у тебя, но тебя не было. Придем зав тр а в пять. Жди обязательно. Вася». ' Почерк был корявый, не старательный, но зато довольно твердый, мужской. Свою записку сын написал совсем недавно, вот на этом самом месте, еще не развеялся след от его присутствия. Ох, как редко слышал Иван, что ему говорят «папа!». — Какой паренек-то был? — спросил он, не удержавшись. — Ваш паренек,— сказала дежурная.— Сразу видать и по носу, и по глазам. Такой высоконький, худенький. — Спасибо, спасибо вам, дорогая. Он пошел в номер, касаясь взглядом сыновьего почерка и усмехаясь диктаторскому произволу во времени: в пять часов начинались как раз ве­ черние заседания конференции. И вот уже все позади, и Новосибирск остался за последним вагоном поезда. Н а XVII съезд партии Иван поехал на три дня раньше всей з а ­ падно-сибирской делегации, и не один поехал, а с родной матерью Еленой Ивановной. Мать оглоушила его неожиданностью, почище Лиды. Он покорно мол­ чал, когда она обругала его сукиным сыном, ни мало не смущаясь тем, что это ругательство обидней скорей для нее, чем для сына. Он принял как должное, когда она не на шутку дернула его за кудерь, свесившийся на лоб. Но он насторожился, когда она сказала, вытирая глаза: — Лидия женщина самостоятельная, не пропадеть. А мне унучат жалко. Ты их, как теперича, бросишь или к своей мамзели повезешь? 5- «Сибирские огни» № 4.