Сибирские огни, 1963, № 4

дальним дорожкам и сквозь сплетение жидких ветвей видела в полутьме мягкий абрис руки, слабо подсвеченный лампой на столбе, и вспоминала свои мысли о трех измерениях. Сегодня в монотонном гуде толпы делегатов, забивших проходы фойе, выделился знакомый голос и произнес у самого уха: — Можно тебя на минутку? Она резко обернулась и увидела черные глаза и заострившиеся ску­ лы. От гнева запершило в горле. Преодолевая судорогу и откашливаясь, она шепотом закричала, заботясь о том, чтобы шепот не пропал в гуде, но чтобы и слышен был только одному человеку: — В чем дело?.. Что тебе нужно еще?.. Единственное, что я тебе еще должна — это твоя фамилия... Но... оставь меня в покое. Я не буду возить­ ся с этим. Я не хочу рассказы вать всем, что столько лет жила с эгоистом и трусом!.. Пока она, почти зады хаясь, бросала эти слова, Москалев, прикусив скривленную губу, искоса поглядывал по сторонам , принимая плечом толчки густо двигающихся людей. Бросив последнее слово, она пошла прочь, раздвигая руками толпу, нервно повторяя: — Разрешите! Разрешите! Она пробилась в свободный угол и привалилась грудью к подоконни­ ку. Н а улице падал снег, ветер косо заносил его в сторону окна, и на чер­ ное стекло бесшумно налеплялись и налеплялись снежинки. Л ида п риж а­ лась к прохладному стеклу и, закрыв глаза, вообразила, как снег облег­ чающим холодом касается пылающего лица. И услышала за спиной прежний голос, и, еще не разобрав интонации, выпрямилась, готовясь каким-то беспощадным словом оборвать этот не­ навистный и, конечно уж , накаленный ненавистью голос. Но она услыш а­ ла слово, произнесенное почти растроганно: — Спасибо. Она опустила напрягшиеся плечи и вопросительно посмотрела в л и ­ цо снежинкам. — Спасибо. Я ведь и не о том. Я умоляю тебя разрешить детям при ­ ехать ко мне на лето. И еще прошу — скажи Васе, пусть он приведет б а ­ бушку в двенадцатый номер гостиницы Советов. К ак трудно далось ему слово «Умоляю»!.. Когда Лида обернулась, его уже не было. Только в пяти ш агах по- прежнему гудела плотная толпа. Потом она ходила по скрипучим дорожкам , сереющим в темноте м еж ­ ду белыми сугробами и черным кустарником, и пугалась собственной не­ нависти. Д в а большевика, люди одной любви к общему делу и одной вражды к врагам! Их общему прошлому поставлен этот памятник, зовущий в об­ щее будущее! А она ощущает, что из будущего приходят и приходят мину­ ты, а ненависть не убывает, ненависть остается с нею. Иван отошел от Лиды , испытывая благодарность. Это чувство возник­ ло еще вчера, когда его встретил председатель партколлегии и баском ск а ­ зал , раздувая исподнизу усы: — Послушай-ка, Москалев! Твоих семейных дел я не знаю , никаких заявлений не получал. Но сын по тебе скучает. Неладно. А Иван и сам знал , что неладно, и какой уж е год старался т ак и сяк восстановить контакты с ребятишками, в каждый свой приезд шел к преж ­ нему своему дому, пpoбиpaл tя по темному тоннелю, чтобы свидеться с собственными детьми. Он хотел бы увезти их в Томск, пускай только на лето, но не решался говорить с Лидой, зная, что нарвется на неприятность, больше ничего.