Сибирские огни, 1963, № 4

Вася и раньш е знал, что Максим Максимович Кузнецов сидел в ц ар ­ ских тюрьмах. Но теперь он увидел настоящие кандалы : потемневшую от времени короткую цепь с разинутыми пастями наручников. — Еще в первую революцию, в пятом году, сбили их с меня восстав­ шие рабочие; замочки с тех пор и повреждены — не защ елкиваю тся. Сби­ ли и сказали : схорони-ка на память. — Музей давно их просит, а он не отдает, — с гордостью сказал Левка. Максим Максимович усмехнулся и продолжал свое: — И з каторжной тюрьмы, помню, нас на руках несли. Поверх голов далеко видно, и сердце замирает: сила могучая поднялась! Потом мы по­ няли, что поднялась не вся наша сила. Вот в семнадцатом — да! И зам е­ чаете ли вы, парни, что сила наша растет д а растет? Скоро и вы свои си­ ленки подкинете. • Вася украдкой посматривал на волосатые руки, которые когда-то бы ­ ли схвачены железными пастями... Ему вроде бы никто и не говорил осо­ бых слов о непобедимости революции, но он всегда чувствует нашу непо­ бедимость, д аж е когда и не думает об этом. Это живет с незапамятных времен, может быть с фотографии Ленина, оттиснутой на ж елезе, с р а с ­ сказа в «Мурзилке» о том, как рабочие на броневиках разгромили юнке­ ров, захвативших типографию, и выпустили газету с призывом бить бур­ жуев. Тогда разгромили, еще до советской власти. А теперь-то и совсем — что уж говорить! После чая, когда Вася пошел одеваться, Кузнецов потрепал его по макушке, вы звав в памяти смутный образ Ш енфельда из Воронежа, и спросил: — Отца давно видел? Васе почудилось, что его жалеют, и он угрюмо ответил: — Д авно . Во дворе превращ алась в игру к аж д а я знам енательная новость, к аж ­ д ая просмотренная кинокартина или прочитанная книга. И гра, как эпиде­ мия, зах в аты в ал а всех и бушевала до тех пор, пока не вытеснялась чем- нибудь новым. В кинотеатре «Юнгштурм» всем скопом посмотрели американский боевик о диких мустангах и ковбоях. Н а другой день братья Усургашевы вынесли длинные лассо, сделанные из бельевых веревок. Братья были алтайцами. Старший, лет шестнадцати, Эркемен, напо­ минал индейца из книг Фенимора Купера: желто-смуглое лицо, орлиный нос и немигающие глаза с тугими веками. Второй, Николай , был такой же смуглый, но плосколицый. Оба брата носили пышные шапки из желтого меха с кисточками наверху. Они были высокие, а отец у них был низень­ кий. Ходил он в меховых сапогах с узорами, но д аж е эти сапоги не могли скрыть, какие у него кривые ноги. Как только братья пустили в ход бельевые веревки, так засвирепст- во зала эпидемия. Л ассо закидывались друг на друга, на визж ащих д ев ­ чонок, на лош адей , которые привозили продукты в склад, выросший из тех самых стен, куда Вася лазил когда-то. Потом В ася сам превратился в лошадь, когда братья Усургашевы и Л евка по праву старшинства объявили себя ковбоями. Борька стал вож а ­ ком мустангов, а Васе досталась роль его верной подруги, кобылицы В а ­ лерии. Табун составился совсем из мелюзги. Вася тихонько рж ал и рысью увертывался от петли, и казалось ему, что он так ж е красиво выгибает шею и перебирает точеными ногами, как это делала в кино белоснежная кобылица Валерия. Однажды пришла весть, что в небо взлетел первый советский стр а­ то ста т «СССР». Он поднялся на 19 тысяч метров и побил рекорд бельгий