Сибирские огни, 1963, № 4

тивной сладости и все же продолжала обсасывать косточку за косточкой. Так надо! Д олжна же быть награда за это сладкое испытание. И вот, н ако ­ нец, когда на дне банки оставалось всего лиш ь несколько ягодок, вместо косточки на зубы попал упругий шарик. Осторожно развернула непромо­ каемую восковую бумажку, там — малюсенькая записочка. Буквы , как маковые зернышки. Писал кто-то из товарищей: «В городе — листовки. 4 марта будет студенческая демонстрация по безвременно погибшем борце. В Казанском соборе зак а зан а панихида «по рабе божией Марии». — Четвертого... А сегодня какое?.. Так вот почему проклятые тю ­ ремщики на целую неделю задерж али передачу?! И книги, вероятно, по­ трошили, как голодные мыши... А как же демонстрация? Была ли?.. И где в этот день находился Владимир Ильич?.. Ж а л ь , что мать не ск азал а , какого числа ему при­ шлось покинуть Питер... «Студенческая демонстрация»... Только студенческая. Этого мало. Д аж е трагическая гибель Марии Ветровой, видимо, не всколыхнула з а ­ воды и фабрики. К ака я же нужна сила, чтобы поднять народ! Это смо­ жет только партия пролетариата... Ж андармерия «успокоила» Питер? Видимо, да. Иначе не разрешили бы ни сегодняшнего свидания, ни этих передач... И свидание-то устроили для целой сотни людей, чтобы совсем утихла предварилка. Надо скорее дать знать соседкам, что была демонстрация. Вероятно, была... Покосившись на «волчок», — не наблюдает ли за нею надзиратель­ ница? — Н адежда приникла к стене. Соседка ответила — сейчас же пе­ редаст дальше. И тут ж е спросила: «А не знаете, где «Старик»? Что ей выстукаешь?.. Возможно, поезд мчит его через Урал. А скорее всего В л а ­ димир Ильич — уже где-нибудь в сибирской глуши, в медвежьем углу... Из коридора просочился едва уловимый шорох. Н адеж да отпрянула от стены. И вовремя! Д верная форточка с лязгом откинулась, и н ад зир а ­ тельница сунула в камеру книгу. Лермонтов! Любимый поэт! Какую тайну хранит он сейчас?.. Надежда, будто школьница, получившая дорогой подарок, обеими руками прижала книгу к груди; подбеж ала к столику, быстро осмотрела ее со всех сторон. Вот фиолетовый прокурорский штамп: дозволена к пе­ редаче. Переплет не распотрошен. Но, пожалуй, письмо не там . Стала перелистывать, всматриваясь в заранее условленные страницы. Следов уколов иглой в буквах нет. Выходит — тайнопись, и письмо потребует проявления. Так и есть. Вот едва приметный значок. Теперь д ля нее уже ясно, на каких страницах искать начало. Остается дождаться вечера, ког­ да принесут чай. После ужина надзирательницы уведут уголовных к суб­ ботней вечерне. Тогда и можно будет без всяких опасений приняться за проявление. Скорей бы текло это ленивое тюремное время!.. Она разорвет книжный лист на узенькие полоски и начнет, одну за другой, опускать в кружку с чаем... З а словами, проступающими на бу­ мажке, как бы зазвучит знакомый голос, — она помнит все его интонации. Наконец-то, принесли ужин. Н адеж да съела гречневую каш у -ра з­ мазню, съела кусок ржаного хлеба с толстой хрустящей коркой, а чай не тронула. Шаги надзирательницы почти не слышны, только позванивает т яж е ­ л ая связка ключей у ее ремня. Все еще ходит противная по коридору. Почему она так долго не ведет уголовниц к вечерне? Неужели нет шести