Сибирские огни, 1963, № 4

Мария Александровна тихо, боясь скрипнуть туфлями, прошла по комнате и пригласила присесть с нею на диван. Поглядывая в сторону кровати, разговаривали шепотом. Р асск а зал а его матери и о поездке в Лесное, и о начале болезни, и о советах докто­ ра Кноха. — Я вижу, риск был большой... — М ария Александровна на секунду задумалась. — Но Володя, мне кажется, прав: нельзя ему в больницу. Вот послушаем профессора... А, по-моему, тут сыну спокойнее. Волосы у нее побелели, пожалуй, раньше времени. Это от пережи ­ того... А голос все еще молодой. Мягкий, звучный и ласковый. Она, веро ­ ятно, любит петь... Широкие брови слегка вскинуты, как крылья птицы в полете. У старшей дочери такие же. А у Владимира Ильича?.. Хотела только скользнуть взглядом по его лицу, но, взглянув, обо всем позабыла: как он изменился за время болезни! Щеки ввалились, и широкие скулы обрисовались еще яснее... — Володя в отца, — молвила М ария Александровна, заставив ее покраснеть. — И глаза, и большой светлый лоб... И лысинка у Ильи Н и ­ колаевича тоже появилась рано... Только волосы были темные д а , по моде тех лет, он носил бакены , а потом отпустил широкую бороду. И улыбка у Володи отцовская... — Похудел он... Д о сегодняшнего дня я не замечала... А сейчас смо> рите... Или мне так каж ется? — Болезнь не красит человека. — Я варила ему курицу — д аж е от бульона отказался. — Ему сейчас — компот, кисель да морс. Ну, еще тертые яблоки. Пока такой жар... — Я схожу в магазин. — Вы и так устали здесь... Потом Аня сходит. А мы с вами еще и по­ говорить не успели. Мария Александровна присматривалась к ней, стараясь делать это совсем незаметно; спросила — не учительница ли она? — Д а. Но, — т ак а я обида! — к детям меня не допускают, — вырва­ лось у нее самое сокровенное, как бывает в разговоре с близкими людь­ ми. — Я только в вечерне-воскресных классах... — Стало быть — с простыми людьми? Это хорошо. У Ильи Нико­ лаевича часто, очень часто бывали учителя и учительницы народных школ, и я даж е на улице узнавала их с первого взгляда. Знаете, благо ­ роднейшая из профессий придает всему облику что-то светлое, возвышен­ ное. Чувствуется готовность служить народу, сеять разумное, доброе, вечное... Я очень рада... Случится быть в Москве, наша квартира — к в а ­ шим услугам. Среди моих детей, правда, не оказалось педагогов, — все избрали иные пути-дороги, но у вас найдутся общие темы для разговоров, в особенности с Аней. Она и стихи пробует писать и переводит с немец­ кого. Д аж е одну драму в ее переводе... К ак бы вам сказать? Ну, н апеча­ тали особым способом... — Я читала. «Ткачи» Гауптмана. Оттиск ходит по рукам... — Ну вот, стало быть, и знакомы уже. Приезжайте... ...Недели через две Владимир Ильич поднялся. А потом ск азал — собирается за границу: долечиваться. По совету профессора. Полечиться у швейцарских докторов, конечно, было нужно. И это являлось удобным мотивом для получения заграничного паспорта. А на самом деле, Владимир Ильич ехал по поручению совещания социал-демо­ кратов нескольких городов России, чтобы рассказать Плеханову и его то ­ варищам по группе «Освобождения труда», что молодая социал -демокра­ тическая организация всюду переходит от кружковщины к широкой аги­ тации.