Сибирские огни, 1963, № 4

нием фольклора Сибири на протяжении целого столетия от конца XVIII века до Великой Октябрьской социалистической революции, от пробуждения краеведче­ ских сибирских интересов в первом си­ бирском журнале «Иртыш, превращаю­ щийся в иппокрену» (1789— 1791 гг.) до предреволюционных фольклорных публи­ каций И. Чеканинского, А. Пруссак и М. Азадовского. Опираясь на марксистско-ленинское учение об отражении в сознании людей окружающей действительности, исследо­ ватель рассматривает развитие сибир­ ской фольклористики во взаимосвязи с общественным движением и местными условиями материального производства. Именно этим подходом к исследованию обусловлено выделение в книге особой главы: «Политические ссыльные — ис­ следователи фольклора Сибири». Автор обоснованно показывает, что ярко выра­ женные демократические тенденции в си­ бирской фольклористике второй полови­ ны XIX в. были следствием и даже фор­ мой политической борьбы ссыльных уче­ ных против самодержавного строя. В конце XIX века крупнейшая, так называемая Сибиряковская, этнографи­ ческая экспедиция была возглавлена от­ бывшим ссылку Д. А. Клеменцем. Основ­ ные ее сотрудники тоже были из ссыль­ ных, людьми передовых взглядов, что положительно сказалось на содержании материалов, собранных экспедицией о нравах и обычаях, условиях жизни и по­ этическом творчестве сибирского народо­ населения. Эти материалы впервые вво­ дятся Кошелевым в научный обиход рус­ ской фольклористики. Исследователь подвергает тщательно­ му рассмотрению сибирские периодиче­ ские издания за ряд десятилетий и де­ лает вывод, что в статьях по вопросам фольклора, опубликованных в местных газетах 6 0— 70-х годов прошлого века, яе наблюдается нигилистического отри­ цания народного творчества у русско-си­ бирского населения. Напротив, основным их пафосом являются утверждения боль­ шой роли народной поэзии в жизни си­ биряков. Эти сведения в книге Кошеле­ ва еще больше подчеркивают субъектив­ ность утверждений Максимова, Ядрин- цева, Щапова об отсутствии у русских сибиряков поэтического чутья. Тщательно и с глубоким знанием ма­ териала написана глава о С. И. Гуляеве. Именно в этой главе перед нами предста­ ет образ исследователя-архивопроход- ца. Нас только несколько удивило, что знаток гуляевских материалов не вос­ пользовался случаем для восстановления истинного содержания «Этнографиче­ ских. очерков Южной Сибири» Гуляева. Дело в том, что в современном новоси­ бирском переиздании эти очерки оказа­ лись со всех сторон постриженными, от­ чего во многом проигрывают даже перво­ му изданию их в журнале «Библиотека для чтения» (1848)1. Помимо необъ- ясненного пропуска трех песен, состави тели новосибирского издания выбросили из «Очерков» как раз те места, в кото­ рых более всего выражались теоретиче­ ские взгляды С. И. Гуляева. И при этом издатели нигде не оговаривают своих «хирургических» приемов, нарушая эле­ ментарные правила всякой научной пу­ бликации. Одним из важных достоинств книги Кошелева является стремление к объек­ тивному, всестороннему представлению фольклористических взглядов, направ­ лений, идейных течений. В работах ре акционных авторов или представителей правительственной администрации он умело отсекает все ненужное, вредное и по достоинству оценивает то, что поло жительного они вносили в изучение на родного творчества (работы Енисейского губернатора А. П. Степанова). Автор не проходит мимо и тех научных просчетов или идейно-теоретических заблуждений, которые были характерны для многих демократически настроенных ученых (Ядринцев, Потанин, Богораз, Макарен­ ко и др.). В этом отношении только фигура С. В. Максимова очерчена несколько од­ носторонне. Нам кажется, что автор ис­ следования не придал значения тому фактическому материалу, который содер­ жится в книге «Сибирь и каторга». Ведь сама постановка вопроса о необходимо­ сти собирания и изучения тюремно-аре­ стантской поэзии в условиях царского режима послереформенного периода име­ ла громадное значение для передовой науки. А Максимов уделил в своей кни­ ге целый раздел этой теме и впервые в истории нашей науки дал компактную публикацию значительного количества острожных песен. Весь материал книги Максимова направлен на резкое осужде­ ние тюремно-ссыльной системы наказа­ ния людей. И вряд ли можно сказать, что это было в угоду буржуазно-аристо­ кратической идеологии. Конечно, видеть недостатки в готовом исследовании всегда легче, чем его со­ здавать. Может быть, и сам автор видит их, перечитывая свой труд уже в печат­ ном издании. И все же на некоторые из них хотелось бы обратить вниманий и автора и читателей. Нам известно, что Я. Кошелев работает над созданием ис­ тории советской фольклористики Сиби­ ри. Возможно, что наши замечания бу­ дут полезными для дальнейшей его. ра­ боты. В книге Кошелева справедливо отме­ чено, что русская фольклористика Сиби­ ри в XIX веке еще не выделилась в осо­ 1 Былины и песни южной Сибири. Собрание С. И. Гуляева. Новосибирск, 1952. В этой книге гуляевские «Очерки» печатаются под названиями: «Народная свадьба» и «Лирические песни», стр. 201-287.