Сибирские огни, 1963, № 4

проявлениях. Алеша Рокотов, герой по­ вести, восторженно,, по-детски непосред­ ственно воспринимает окружающий его мир. С замиранием сердца следит он за жизнью лесного царства, и пение' птиц напоминает ему то людские голоса, то игру волшебных флейт. Безудержная фантазия, помимо воли, воссоздает ска­ зочные картины: деревья предстают пе­ ред глазами, как живые великаны, он слышит их несмолкаемый разговор меж­ ду собой... Вторая повесть — «В горах» — пере­ работанный вариант одного из первых рассказов писателя. Еще в 1927 году критик П. Комаров («Сибирские огни», 1927, № 3, стр. 258) назвал его снежной поэмой, восторженно отозвавшись об умении Е. Пермитина создавать впечат­ ляющие картины алтайской природы. В новом виде произведение еще более со­ вершенно по форме, сейчас оно отлича­ ется красочностью языка, точностью сюжетных ситуаций. Маленький Зотик— это один из первых образов людей с охотничьим сердцем, любовно нарисо­ ванных писателем Охотничья тропа ве­ дет его через алтайские долины, снеж­ ные хребты живописных гор. Глазами подростка мы видим первозданную пре­ лесть бескрайней тайги, гор, рек. Неле­ гок путь Зотика: в горах на каждом ша­ гу подстерегает опасность. Здесь сердце его испытывает и пьянящую радость при первом удачном выстреле, и ужас при виде трагической гибели дяди Нефеда. По тематике, по впечатляющей силе и глубокому лиризму повести и рассказы Е. Пермитина близки в какой-то степе­ ни к произведениям М. Пришвина и Джека Лондона. «Школой бесстрашия» называется вторая часть книги, в которой собраны рассказы о самых различных людях, но объединенные общим представлением о человеческой доблести. Рассказы «Дым­ ка» и «Весенний шум» — лишь части, к сожалению, мало известной повести «Лесная поэма», — проникнутой пафо­ сом огромной любви ко всему живому в природе. Одна за другой меняются кар­ тины «зеленой лесной книги». Вот люби­ мая осенняя пора, лес с пламенными ку­ полами берез, Вот ночной пейзаж заво­ раживает вас ароматом дышащей травы, спокойной тишиной звездного неба. По утрам просыпающийся лес наполняется шумом Жизни, И на этом фоне, на пер­ вом плане — Человек, влюбленный в жизнь, стремящийся проникнуть в ее тайны «не только взглядом ученого, что­ бы понять ее как сцепление биологиче­ ских причин и следствий, но и как ху­ дожник, улавливая поэтическую сущ­ ность природы». Для Е. Пермитина характерно виде­ ние человека в непосредственном обще­ нии его с окружающим миром, человек и природа у писателя слиты в нечто еди­ ное Пермитцнский пейзаж всегда акти­ вен, он словно отдает человеку свои скрытые силы взамен искренней любви к нему. Будь то образ Ники Козляткина или портреты писателей-охотников А. С. Новикова-Прибоя и Валерьяна Правду хина, мы видим их душевную красоту особенно ясно на фоне близких им лесов и гор, родных полей, спящих рек и озер. Певцом прекрасного и вечного назвал Е. Пермитина народный художник СССР Е. Вучетич в предисловии к сборнику, и это высокое определение заслужено пи­ сателем многолетней верностью своей излюбленной теме — теме изображения прекрасного в природе и в душе чело­ веческой. М . И з ы н ё в а ПОВЕСТЬ О ПАСТУХЕ „ ели вам хочется узнать историю одной подлинной жизни, позна­ комиться с умным, хорошим, своеобраз ным человеком, я попытаюсь расска­ зать... Ведь мой рассказ — это расскав о невыдуманном, живом человеке, кото­ рый имеет адрес, место работы, пользу­ ется известностью»,— так начинается книга Олега Саган-оола «Человек из Баян-Тала»1. О. Саган-оол словно перелистывает страницы из большой и трудной жизни Героя Социалистического Труда Ооржа- ка Лопсанчапа, своего земляка. Нелегко писать о человеке, слава которого пере шагнула далеко за пределы Тувы. О нем поются песни, написаны стихи и карти­ ны, рассказано в многочисленных ста­ тьях в печати и радио. Автор повести от казался от подробного пересказа биогра­ фии Лопсанчапа. Сохраняя живую прав­ ду характера реального прототипа, он су­ мел художественно обобщить наиболее яркие моменты его жизни, показать раз­ витие его характера, его путь к трудово му подвигу. Эта повесть принесла с собой дыха­ ние тувинских степей, терпкий запах ко­ шары, яркость неповторимых красок природы, своеобразие твердого характе­ ра тувинца - современника. Познаватель­ ное и воспитательное назначение книги несомненно. Чабан, конечно, не моряк и не изобретатель. Профессия эта буднич­ ная, скромная, но необходимая людям. В ней, как и во всякой другой, есть свои радости и свои трудности. Но нет боль шей радости, когда укроешь овец от до­ I О л е г С а г а н - о о л . Человек из Баяк Тала, М., Детгиз, 1962.