Сибирские огни, 1963, № 4

комом. Голос у В. Казанцева — чистый. Будем надеяться, что он возмужает и :■ крепнет. А . Т а т у й к о СВЕТЛО Е ВОСПРИЯТИЕ ЖИЗНИ Обостр енное восприятие радости жизни, красоты природы являет­ с я лейтмотивом повести Г. Халилецкого «Веселый месяц май»1. «Вдали за деревьями, за домами вид­ неется прижатая к крышам полоса неба. Она такая нежная и чистая, что вдруг само собою рождается чувство радости. Радости, приходящей на смену тяжело­ му одиночеству ночи. Мне радостно от всего: и от этой ровной голубизны, и от­ того, что начинается новый день, и что сейчас проснутся птицы в весеннем саду за окном, и уже сам не знаю, отчего еще. Я гляжу на полоску неба и думаю, что мне очень хочется жить». Так думает герой повести 34-летний газетчик Сергей Долин, переживший дра­ му в личной жизни и столкнувшийся на работе с людской подлостью, которая привела его в больницу. И в его думах, горьких и радостных, "мрачных и свет­ лых, в воспоминаниях о своей прежней жизни, о людях, о любви и счастье рас­ крывается человек, живущий тревогами я радостями нашего времени, человек чуткий, с душой, открытой для добра. Хорошие люди окружают Долина. Вот пожщюй столяр Дементьев. Это тот ши­ роко .распространенный в нашем народе тип людей — тружеников, степенных, до­ мовитых, мудрых, которые ни в каких об­ стоятельствах не оставят друг друга в беде и сами не потеряют бодрости духа. Как высшее воплощение человеческой красоты предстает перед нами Сашо Гирдаладзе, единственный в палате без­ надежно больной. Он ученый-романтик, окрыленный великой страстью делать людям добро. И чем неотвратимей над­ вигается на Сашо смерть, тем отчетливее мы ощущаем благородство его души. Зная о близком своем конце, он успо­ каивает свою возлюбленную и помогает Долину обрести личное счастье. В изоб^ .ражении Сашо легко было впасть в су- сальность и нарисовать этакого блажен- ненького «святого» юношу. Но Г. Хали- 1 Г. Х а л и л е ц к и й . Веселый месяц май. . ^Дальний Восток», !6о2, № 1. лецкий избежал идеализации. Его герой обрисован сдержанно, с большим тактом, и потому в него веришь и ло-настоящему любишь. Хорошие советские люди не могут от­ носиться к мещанам иначе как с пре­ зрением. Презирают и наши герои СЕое- го соседа по палате Ярикова — бывшего оперного певца, опустившегося до жуль­ ничества. Но примечательно, что пре­ зрение это у них осложнено сознанием собственной ответственности за все яро исходящее в мире. «Странное состояние с того момента, к'огда Яриков рассказал обо всех этих мошеннических проделках, все мы жи вем каким-то чувством неловкости. ? конце концов какое нам дело? И тем не менее чувство такое, будто мы, сами то­ го не желая, приняли на себя груз от­ ветственности за то, что совершил этот бывший баритон». Г. Халилецкий без нажима и гелоЗ декларативности воссоздает новую нрав ственную атмосферу наших дней, пока­ зывает, что растущее чувство личной от­ ветственности людей перед своей со ­ вестью становится знамением времени. Велика вина Сергея перед семьей. И ее можно было бы скрыть от жены, от дру­ зей и знакомых, но невозможно скрыт» от себя, от своей совести, ибо жизнь че ловека с тяжелым камнем лжи на душе — не жизнь. На общем светлом фоне наших дней особенно отчетливо выделяется грязно;" и низкое. Через всю повесть проходит резкий контраст между хорошими совет скими людьми, одухотворенными боль­ шой мечтой служения народу, и бескры­ лыми обывателями, стремящимися по­ больше урвать для себя. Но борьба про тив обывателей в повести изображается, к сожалению, облегченно. Мы имеем в виду борьбу Сергея против Дымова. Эт« сюжетная линия имеет особое значение уже потому, что представляет собою яв ную полемику с «романом о мытарствах некоего изобретателя, который искал, но так и не нашел: правды». Но в художественном воплощении этого конфликта чувствуется явная за данность и облегченность. Инженер-изо­ бретатель Яншин девять долгих лет в одиночку безрезультатно сражался за свое изобретение. Сергей Долин терпел поражение, пока боролся один. Но вот он идёт к рабочими ученым, инженерам - и тут начинается нечто похожее на сказ ку. «Ловчило» и «пройдоха» Дымов на протяжении всей истории по его разоб­ лачению не принимает почти никаких за щитных мер. Из ученого мира его никто не поддерживает. Как будто за спиной директора большого научно-исследова- тельского института, присвоившего себе ценное изобретение, не было ни одного сторонника! И Долину удивительно лег­ ко удается установить, что могуществен ный Дымов — пройдоха и жулик в нау