Сибирские огни, 1963, № 4

Ефименко появился на буровой всклокоченный, глаза радостно светятся, из кармана куртки торчит модный галстук. Фандеев вытирал рукавицей потный лоб — вот уже и конец смены. Виталий, наверное, пришел звать попутчиков на избирательный участок. — Погоди, Виталий, мы еще не управились! — Ребята, газок, газок пошел! Стрелка шалит, как дурная. Поберегитесь, может быть выброс! • Из скважины уже просачивались вода и газ: над буровой нависало темное облако. Ефименко побежал с бутылками к желобам, по которым с шумом проно­ сился пенистый раствор. Возле устья скважины еле удерживался в узких дере­ вянных бережках взмыленный дегазатор. Чуть кружилась голова, но это каза­ лось естественным после суточной вахты. Он набрал в бутылки пенистый раст­ вор, поднял их над головой и закричал, увидев торопившегося Большакова: — Сашка, газок пошел, настоящий газок. Это она, это нефть идет, Сашка... Поднялось солнце, радужный гриб над скважиной заискрился .челеным, желтым, красным. К диковинному зрелищу торопились по льду радостные изби­ ратели. Что за чудо стряслось в Марково? К каротажной станции подъехали сани с кумачовой урной. Молоденькая девчушка выкрикивала по именам тех, кто не успел проголосовать. Буровики шутили, вытирали руки снегом и подходили к урне. Виталий стоял в снегу, с не­ покрытой мокрой головой, и улыбался голубому листку. Со лба упала на бюлле­ тень маслянистая капля... Озеров потащил его на мостки, поставил в самый центр нефтяников и стал прицеливаться фотоаппаратом. Он сохранился, этот снимок: Ефименко обнял за плечи друзей, они весело смотрят в объектив, а за ними, окатывая брызгами их спины, рвется в небо фонтан. Вот облако стало спускаться к скважине, собираясь втянуться в трубы. Ефименко, едва не падая на обледенелых мостках, кинулся к каротажной стан­ ции, отыскал чистые бутылки и снова появился на буровой, возбужденный и счастливый. Десять лет он ждал эту нефть, и если она покажется хоть на мгно­ вение, он возьмет ее. Хоть одну бутылку — для лаборатории. Он не слышал, что кричал, отчаянно жестикулируя, Большаков, он торопился по рыжему снегу к же­ лобам, и уже никакая сила не могла остановить его. Пусть только нефть появит­ ся, хоть одна бутылка для лаборатории. Он пошлет ее в Москву самому Сенюко- ву: «Вот вам, Василий Михайлович, кембрийская нефть — наша взяла!» Он при­ везет бутылку с жидкостью Зине и сыновьям — вот ради чего они жили в разлу­ ке, но теперь все это позади, есть нефть, осталось ее брать... И хлынула нефть. Оказалось, в ней очень мало серы и парафина, в основном бензин, соляровое масло, керосин. За века томления в недрах она прошла есте­ ственный крекинг, и теперь ее можно приравнять к числу лучших марок мира. Такие нефти с большим содержанием легких фракций называют белыми. Она и впрямь белая: облитые ею избы ничуть не потемнели, их будто покрыли ла­ ком, а сбежавшиеся марковцы заправляли ею мотоциклы, как чистым бензином. Нефть захлестывала вышку буровой, обдавая все вокруг каскадом тяжелых масляных брызг. Казалось, к скважине не подступиться. Буровики отбежали в стороны наладить капюшоны и перевести дух. И тогда у желобов послышался не то крик, не то стон: — Виталька... отравился! Ефименко лежал грудью на дегазаторе, распластав руки по желобу. Масля­ нистый поток обливал голову и лицо, будто человек устал и прильнул к прохлад­ ному ручью. Из кармана выпал в желоб модный галстук, плавает в нефтяном потоке. В снегу лежали две бутылки: одна была полна нефти и закупорена, из гор­ лышка другой стекали в снег крупные капли... А по желобу неудержимо неслась дурманящая голову река, целое море нефти и облака газа. Горючий поток запол