Сибирские огни, 1963, № 4

будто не было в кабинете, но они слышали все, они будто не слуш али , а подслушивали. Председатель не стал дожидаться ответа. — Дело Енукидзе учит, — сказал он, — как честные в прошлом лю ­ ди попадают на удочку врага и перерож даю тся. А секретарь горкома не понял этого важнейшего смысла. Политическое благодушие! Словно второе клеймо влепили Ивану, наверное, в душу, потому что там всего больнее отозвалось. — Скажите, — вежливо вошел в разговор человек у окна. — Вы бы­ ли на банкете у Сырцова? ...Банкет и Сырцов... Какие-то пустые, ничего не говорящие слова. Иван собрался было сухо ответить: «Нет!»... Банкет у Сырцова?.. Медлен­ но стало всплывать воспоминание, и чем яснее поднималось оно из ше­ стилетней глубины, тем тяж елее опадало что-то в душе, может быть, серд ­ це опускалось все ниже. — Был, — сказал Иван. — Вы знаете, что Сырцов хотел открыть Сибирь для иностранного капитала? — Знаю. — Ага! Иван сидел спиною к спрашивающему и находил в этом горькое удов­ летворение: он как бы пренебрегал допросным тоном сотрудника НКВД , дело которого ловить врагов, а не допрашивать партийных руководителей. Но это «ага» взорвало его. Он снова вывернулся в кресле и, гневно глядя на молодцеватого парня, прикрикнул: — Что это еще за «ага»? Что значит это «ага», черт бы вас подрал? Он сел прямо и ск азал председателю комиссии: — Об антипартийных замыслах Сырцова я знаю не от него, а из ре­ шения ЦКК по его делу. З а спиной тот ж е голос чуть лениво и д аж е вроде примирительно произнес: — Ну-у, как тут теперь докаж еш ь — откуда? Иван с маху хватил кулаком по столу и поднялся в рост. Но вм еш ал ­ ся посланец Кузнецова, медлительным стариковским голосом он сказал : — Э, ты там полегше формулируй. А ты, Москалев, что нервнича­ ешь? В оппозиционеры тебя никто не записывает. Но политические-то ошибки налицо? Налицо. Продумай их поосновательней, к своему апп ара­ ту приглядись, с Байковым разберись всесторонне... Садись, садись, чего вскочил? Старик говорил довольно казенные слова, но самый тон его, ворчли­ вый и сочувственный, утихомирил И вана. И показалась ему такой ник­ чемной эта неурочная возня комиссии. Только что стоял он на самом фун­ даменте и разговаривал с главными людьми государства, и душевное н а­ пряжение, отданное им, было радостным. А тут попусту заставляю т жечь нервы, и это так случайно и ненужно! Он опустился в кресло, с непривычной и неуверенной злостью дум ая о Байкове, от которого потянулась ниточка. Полмесяца работала комиссия. К М оскалеву забегали то директора, то секретари парторганизаций. — Что делается, товарищ Москалев? — взмаливались они. — Так проработали, так выставили перед людьми, что не знаем , к ак в народ показываться! Они просили защиты , и Москалев, сочувствуя им, кричал: — Слабы ж е вы на расплату! Предупреждаю : не распускайте слю­ ни, не шарахайтесь, не становитесь в обывательскую позу американского