Сибирские огни, 1963, № 4

пробирался через толпу к Москалеву, рукой разгоняя перед лицом т а ­ бачный чад. Н а слет стахановцев была приглашена и лучш ая интелли­ генция. Когда Иван вышел на трибуну, ему вспомнился Киров, о котором именно здесь говорил он последнее слово несколько месяцев назад. Вспомнился не траурный митинг, а радостный, сияющий Киров на трибу­ не XVII съезда. И Москалев воскликнул, глядя в переполненный зал: — Мы полны счастьем и гордостью, что живем и боремся в эпоху Сталина, завоевываем прекрасную жизнь. И хочется жить, жить без кон­ ца! Я бы хотел спросить профессора Александра Семеновича Кодамова: нельзя ли как-нибудь продлить нашу жизнь? — Добьемся! — густым голосом сказал Кодамов с веселой уверен­ ностью, и зал бурно захлопал в ладоши. — В самом деле, надо это как-то потребовать от нашего ученого ме­ дицинского мира. Вот здесь собрались наши герои, перевыполнившие планы, свергнувшие старые нормы. А вы какие нормы будете давать, то­ варищи медики? — Норма здоровья! — воскликнул Кодамов. — Побольше здоровья! Иван приветственно помахал рукой и продолжал: — Нам надо, чтобы лучшие люди медицины продлили нашу жизнь. Товарищи, мы живем так красиво и полнокровно, что действительно не хочется умирать, и поэтому мы вправе предъявить такие требования! Поздно вечером, еще не остывший от вдохновения, Иван вернулся домой. В прихожей, не успев снять пальто, он услышал глухо доносив­ шийся сквозь закрытые двери телефонный звонок. Председатель комиссии приказывал немедленно явиться. Слегка встревоженный неурочным вызовом, страдая от собственной торопливости, Москалев прошел через вестибюль горкома, кивнув вытя­ нувшемуся перед ним сотруднику НКВД , которые после убийства Кирова заменили милиционеров на посту в горкоме партии. Второй секретарь крайкома, сидя за москалевским столом, холодно блеснул очками навстречу. В одном из кресел едва уместился, перевали­ вая бока через подлокотники, громадный, длинноусый член краевой парт­ коллегии, представитель Максима Кузнецова. На стуле у окна, рядом с Овчинниковым, преемником Подольского, сидел моложавый, ладный па­ рень. Иван знакомился с ним, как с членом комиссии, но только сейчас до него дошло, что это сотрудник УНКВД . — Сад-дись, — с досадой буркнул секретарь крайкома, и Москалев опустился в кресло. — И говорить-то с тобой неохота. Под самым твоим носом раскопали мы гнездо троцкистов — в индустриальном институте. Твой идеолог Байков д аж е чаи с ними ганивал. Что скажешь? — Ч-ч-черт те ч-что! — длинно прошипел от неожиданности Иван. — Надо спросить у Байкова, разобраться. — ААы-то спрашивали. Стало быть, в курсе? Стало быть, что н а­ зывается, политическая близорукость? Так это называется? А? — Сколько мы их тут повылавливали, а вот поди ж ты! — сказал Иван, ища сочувствия у седых обвислых усов, космато торчащих перед глазами. Но они не шевельнулись. Он повернулся всем телом и через спинку кресла с укором посмотрел на Овчинникова, но встретил невинные и чуть иронические глаза. — Д альш е, — резко бросил председатель комиссии, будто хлестнул Ивана, чтобы он возвратился в прежнее положение. — Поч-чему «дело Енукидзе» не обсуждали? Иван ответил не сразу, и стало тихо, как в пустой комнате. Он вдруг понял, что только вдвоем они разговаривают, будто сидят наедине. ' Но уединения нет, и не по себе становилось от неподвижности людей, их 7. «Сибирские огни» № 4.