Сибирские огни, 1963, № 3

К огда далеко обогнали колонну, Иван попросил снова поехать ш а ­ гом . Он вовсе не спешил домой, он рад был совсем оттянуть момент, ког­ д а придется входить в свою квартиру. Говорят, что совместные испытания и общее партийное дело навеки скрепляю т любовь. Было все — и беды, и радости, пережитые вместе, все осталось — и дети, и общее партийное-дело, только вот любви-то и нет. По капле усочилась она из сердца. И нельзя сказать , чтобы это произо­ шло незаметно, просто старался до сих пор не признаваться самому себе. П ервая капля утекла сразу же после свадьбы , когда утешилась уни­ ж е н н а я гордость, когда недостижимое было достигнуто и высокое стало вровень. Мутная, страшная штука — растревоженная гордыня. Она и того об ­ манет, кем владеет: прикинется то любовью, то единственной правотой, т о святым недовольством. Только ненавистью не прикидывается, а прямо становится ею. Еще в Меловом Иван почувствовал, что есть вещи выше звания секретаря : образование, культура. И нестерпима была догадка, что умная столичн ая женщина, должно быть, презирает тебя за мужицкую неотесан­ ность. Но получилось так , как обычно: оказывается, она мечтала о тебе больше , чем ты о ней. И утешилось сердце, и обнаружилась в нем скорее гордость , чем любовь. Д а если бы только это! Почему жена все время тычет ему упреки в примитивности да прямолинейности? «Ты не читаешь, ты облегчаешь себе задачи , ты забываешь Ленина». Всю жизнь он старается прыгнуть выше себя, так что башка трещит от усилий. А она словно не замечает этого, и ему порой, как в Меловом когда-то, чудится, что она презирает его. И зм о ­ таеш ься в командировке, и одна утеха и есть, что недаром вытряс всю свою душу , что еще сколотил хоть пару новых колхозов, и пускай почти незаметны твои усилия в общем масштабе, но ведь хоть на вершок при­ бли зил ты будущее всей страны — коллективное, социалистическое буду­ щее... А жена заранее встречает с осуждением: так ли ты сколотил колхо­ зы, как надо; многих ли еще посадил незаконно? И слабеет рвение в этом домаш нем «уюте», будто цепь натянули на душу. И хочется бежать из до ­ му, чтобы снова почувствовать себя сильным и правым. Р а з в е это называется «общее партийное дело»? Д а он сам презирает жену за гнилой либерализм , за то, что она ничего не сделала в деревне своими руками, только ездит да смотрит со стороны, да пишет в газету статейки. В ту ночь, когда она подсунула свою проклятую статью, Иван, обуян­ ный злостью , ушел, сам не зн ая куда, лишь бы не видеть ее, не кричать бы ей бесполезно о своей правоте. Из-за двух головотяпов она решила уни­ зить и зачеркнуть все его тяжкие и честные труды... В чем он покривил душой перед партией? В чем?!.. Нет, даж е партийное дело стало для них не общим... В ту ночь он, не зная как , очутился возле дома Розы. Он никогда у нее не был, знал только окошко — и все смотрел на него, шагая по тро ­ туару , видел сосульки, свисающие с подоконника, мерцающие в темноте, и казалось , что из темного провала окна струится в ночь тепло. Никогда ничего между ними не было произнесено всерьез, но И ван почему-то знал, что Роза всегда ждет его. С ней было проще и легче, они были ровня, и после домашних вспышек приятно было чувствовать у в а ­ жение. Однажды она сказала : __ Про тебя один наш работник так выразился: «Крутенек у нас И ван Осипович, но силен». Тебе сколько? Тридцать? А ему за сорок. А он о тебе, к а к о старшем.