Сибирские огни, 1963, № 3

— А чего нам привезли? Мама немного раздраженно ответила: — Что мы могли привезти из деревни? Мы же не в Москву ездили. Вместе с родителями вернулись строгости и стеснения, но возврати­ лось и хорошее. М ам а опять стала по вечерам вслух читать книжки — не «Мурзилку», а толстые взрослые книги, на которых было написано «Пушкин», «Гоголь». «Мурзилку» перестали выписывать по двум причинам, как гово­ рил папа: в стране не хватает бумаги, а в семье не хватает денег. — У нас партмаксимум, — говорил он таким тоном, что Вася, д аж е не понимая сути, гордился тем, что у них в семье партмаксимум . Папа не очень-то любил объяснять, он огорошивал незнакомым сло­ вом и углублялся в свои газеты. На смену подоспевала м ам а и растолко­ вывала до конца. Вот, например, говорила она, на одинаковых должно­ стях работают два инженера — один коммунист, другой — беспартий­ ный. Беспартийный получает 800 рублей, а коммунист — 400. И это мак ­ симум того, что он может получать на любой работе. И злиш ек от ставки свыше 400 рублей идет на пятилетку. Вот что такое партмаксимум! Мож­ но сказать, что прямо за свой личный счет коммунисты строят социализм для всех рабочих и крестьян. Поэтому Вася не жалел, что нету больше «Мурзилки». Тем более, что- Гоголь был еще какой интересный! Когда мама появлялась с книгой, бабушка уходила на кухню, потому что чуть она заговари вала во время чтения, как на нее м ахали руками. Сманивала она с собой и Эльку, которой было скучно слушать. Вася оставался вдвоем с мамой в своей обжитой, светлой комнате. Ничто не менялось в ней; и все же показывалось неслыханное чудо, — вправду, как у Гоголя в «Страшной мести», становилось видимо далеко во все концы света. Вася видел, как круглая земля распрямилась , стала плоской; взглянешь на горизонт — и вместо неба, уходящего за землю, ви­ дишь протяж |ни е земли, чужие далекие города. Земля не уходит за гори­ зонт, а наоборот, распластывается в небо; из Новосибирска видно Моск­ ву, видно белую палку Ивана Великого с золотой шишкой. Жуть брала от этого видения. Вася видел и не видел маму с книгой, слышал и не слыш ал ее голос, но ясно видел, к ак поднимаются из могил мертвецы, сотрясая днепровский берег, один громаднее и ужаснее другого , и воют: «Душно мне!» Ни близость мамы , ни свет в комнате не в силах были развеять слад­ кий ужас перед этими призраками. Этот ужас отступал только перед ж а ­ лостью к Катерине. Ее пугают мертвецы , колдун-отец мучит ее беззащит­ ную душу, муж ее пан Данило убит, дитя зарезано. Т акая слабая , такая печальная Катерина , оплакивая убитого Данилу , вдруг говорит мужест­ венные слова: «Кто ж е поведет теперь полки твои?» Васю заворож ила Катерина и осталась в памяти, призрачная и тре­ петная, такая , как душа ее, вызванная колдуном в келью черного замка . Когда беснуется колдун, душа Катерины колышется — от движения воз­ духа, от уж аса , от беззащитности... Тихо светятся ее бледно-голубые очи, волосы вьются и падаю т по плечам ее, будто светло-серый туман, губы бледно алеют, будто сквозь бело-прозрачное утреннее небо льется едва приметный алый свет зари. Мама читала дальш е о сумасшествии Катерины, о смерти колдуна, о страшной мести одного брата другому. Но это уже почти не воспринима­ лось. Катерина такой и осталась в сердце — с бледно-голубыми очами и волосами, как светло-серый туман. Это была п ервая женщина и первая книга, которые запомнились на- Есегда.