Сибирские огни, 1963, № 3

После дачи было немножко грустно возвращ аться в город. В гулких ком натах пахло духотой, словно здесь засто ял ась нагретая пыль. И дома Вася с бабушкой и Элькой жили вместе. В их маленькую ком ­ нату можно было попасть только через большую столовую, где середину заним ал дубовый стол, покрытый голубою скатертью с бахромой и ок ­ руженный тяжелыми стульями. В столовой висела фотография. Она всегда висела здесь, она была такой ж е неотъемлемой частью дома, как присутствие папы и мамы. Это был портрет Ленина, — Ленин сидел за столом и, склонившись, читал газету . Фотография была оттиснута прямо на ж еле зе — на металлическом прямоугольнике с выдавленной по краям рамкой . Ленин умер. Об этом взрослые говорят со строгими лицами. Но Вася родился при Ленине, и это очень хорошо, м ам а говорит об этом с гор ­ достью . Д вер ь в дверь через коридор жили м ам а с папой. На столе у них сто­ я л а т а к а я же чернильница, как у Ленина на портрете: на ножках -ш ари ­ ках — мраморная подставка , под медными колпачками—стеклянные куби­ ки, внутри которых темнеют узкие столбики чернил. Перед зеркалом разны е флаконы окружили шкатулку, в которой л е ­ ж а л о монисто, его разноцветные снизки были похожи на оранжевые яго ­ ды шиповника, на вишни, на прозрачный крыжовник . Когда Вася разгл яды вал монисто, то всегда вспоминал Терны, пото­ му что мама только там и надевала его, а больш е нигде и никогда. В Тер ­ ны ездили один раз , давно , и там Вася открыл , что у него бабушки д ве и есть один дедушка. Солнечным утром сонно скрипела телега и равномерно вскидывался впереди огромный коричневый круп лошади с черным хвостом. Вася при­ слушивался к разговорам мамы с возницей и ничего не мог понять. М ам а сидела рядом, говорила громко, приветливо, со знакомой певучей усмеш ­ кой, это был ее голос, который узнаешь и наяву , и сквозь сон. Но ни одно­ го слова Вася не мог разобрать . Он встревожился и подергал ее за платье . Мама обернула смеющееся лицо: — Мы по-украински разговариваем . Это ведь Украина, и тут по-дру­ гому говорят. Д о сих пор для Васи все говорили так , к а к в Воронеже. Он испугался: как ж е я буду понимать дедушку? Н о долгожданная встреча не омрачилась: дедушка с бабушкой умели говорить по-воронежски. Д ом у них был белый и назывался хатой. А вокруг был сад. В тихом вихре густой листвы отовсюду выглядывали ж елты е яблоки, красные ви ­ шни, зеленые груши, лиловы е сливы. — И это можно покупать? — с робкой надеждой спросил Вася , поч­ ти уверенный, что на это можно лишь смотреть. Д едуш ка высоко поднял его, в самую гущу зелени, где сильно п ах ­ ло яблоками , и сказал : — А ну, рви! В комнате, которая назы валась спочивальня, угол был завеш ан тем ­ ными и страшными иконами. Худые лица, длинные бороды, ж елты е круги над головами, мрачные гл а за выступали из черных красок, золоченых рамок . Д аж е днем, когда и так видно, их подсвечивал снизу огонек в мед­ ной чашечке на цепочках. М ам а шепотом объяснила Васе, что б абуш ка старенькая и потому верит в бог£. Не понял В ася , кто такой бог и к ак в него верят, но оста ­ лось у него смутное чувство, что неловко верить в бога, и о тех, кто верит,