Сибирские огни, 1963, № 3

— Тебе хорошо. Ты маленький, споднизу видишь. А мне до шишек ■ближе, чем до грибов. Скоро раздалось нудное хныканье. Это означало, что Э лька устала и просится на руки. Она умела говорить, но предпочитала обходиться без слов. Плакала она тоже редко и недовольство вы раж ала хныканьем. Вася с презрением поглядел на нее. Лицо у Эльки состояло из одних щек. В щеках утонул круглый носик, щеки выжали трубочкой губы, ще­ ки подперли черные яркие глазенки. Мама легонько тянула ее з а руку, а она сучила ножонками , путаясь в траве. — Ваня, придется тебе понести ее, — сказала мама . — Ну, вот, Василек, теперь уж действительно собирай з а меня. Про ­ щай, грибы, д а здравствует Элька! — воскликнул папа, взбрасы вая д е ­ вочку на плечи. Вася успел дернуть с досадой Эльку . Она растопырила несгибающи- еся ножки по обе стороны от папиной шеи и, взглянув на Васю с недо­ сягаемой высоты, коротко сказала : — Двань! Это было ее любимое ругательство , когда она очень сердилась. Вечером, — когда со всех дач потянуло смолевым дымком от самова ­ ров, когда перед сумерками все утихло и потускнело, когда уснула Эль ­ ка, а бабушка уш ла за парным молоком , когда папа на кухонном столе что-то писал, а м ам а , положив книгу на перила веранды, читала , — на В а ­ сю нашла тоска. Он одиноко сидел на ступеньках и чувствовал себя заброшенным . Ему хотелось спать, но больше всего на свете он боялся уснуть. Вернее, не ус­ нуть он боялся, а проснуться завтр а утром — и не найти ни папы, ни м а ­ мы. Так не раз было, когда ночь, как зл а я волшебница, уносила их тихо и тайно. А наутро невозможно было без слез зайти в опустелую комнату и ткнуться в подушку, нежно пахнущую мамой. Когда стало темнеть, Вася тихо зап л ак ал . М ама шевельнулась: — Что такое случилось? — Почему... долго нет... бабушки? — прерывисто пробормотал Вася и заплакал громче. Ему сейчас казалось , что он действительно плачет оттого, что нет б а ­ бушки. Была бы она тут — и не читала бы, не писала, а сидела бы с ним на крылечке. — Иди ко мне, — сказала мама . Она обняла его, и он приж ался щекой к прохладной руке. — Ты уедешь ночью? — спросил он, заранее зн ая ответ, но все ж е надеясь на чудо. — Нет, все вместе здесь будем спать . Мы утром уедем. — Не уезж а -ай ! — Он зары дал , зн ая , что безнадежна просьба, что есть какая-то уж а сн а я сила, с которой и мама и папа ничего не могут по­ делать. — Так. Писать уж е не видно, хоть концерт послушаем , — сказал п а ­ па, вставая. — А пойдем-ка спать, певец. Он легко выхватил Васю из маминых объятий и понес в темную ком ­ нату. Он присел на бабушкиной кровати , и от его гудящего шепота стало уютно и спокойно. — Не уходи, — сказал Вася , стараясь вырвать у безнадежности хоть единственное, хоть самое маленькое удовлетворение. — Не уйду, не уйду, — громко прошептал папа и отошел к окну. Он долго там стоял, и хорошо было Васе засыпать, и сладкими были последние всхлипывания, когда он смотрел сонными гл а зам и на черную папину фигуру, сливающуюся с темнотой.