Сибирские огни, 1963, № 3

З а р аб о тал а электростанция, по вечерам стали давать свет. Густой, словно перемешанный с тенью, этот свет наводил на комна ­ т у маслянистый колер. П арок от чайника и круж ек разносил пресный запах желудевого ко ­ фе. Все сидели вокруг стола , только Елена И вановна на кровати позвяки ­ вала спицами, надвязывая продравшиеся у «девчат» чулки. Лида, прихле­ бывая кофе, косила глаза в книжку. И ван не мог надивиться на душевную близость свекровки и невестки. После того, как обе вместе хлебнули «большевистского горя», все измени­ лось — будто бежали из Мелового чужие друг другу женщины, а верну­ лись из Батраков мать и дочка. Хорошо было сознавать , что не только в округе, но и во всей стране, от польских границ до Б ай к а л а , нету ни выстрелов, ни смертей. Такое блаж енное чувство мирной прочности жизни, наверное, будет самым . обычным у людей при социализме. — А ведь выкарабкались , черт задери! — с тихим восторгом сказал Иван , пристукнув кулаком по столу. — Б ез мировой революции сп р а ­ вились. — Д а , — подтвердил Сергей, кашлянув и махнув у губ ладонью . — Справились. Но если б не ж дали мировой революции, то духу не хватило бы справиться. Помнишь — аж темно кругом становилось? Но глядишь: в Австрии — рабочий контроль, в Венгрии — Советы, в Германии — рево­ люция. И у нас будто силенок прибавляется. ;— А теперь-то замирение вышло? Иль все деретесь? — вопросила из угла Елен а Ивановна. И в ан усмехнулся. — А тебе чего? Ты будто не дралась. — Бегать надоело, вот чего. — И быстрей зазвякали спицы, словно лилипутики сражались на крохотных сабельках . — Бегать кончили. Всё! А замирения нету. Мировая буржуазия очу­ хается — и опять полезет. Д а и мы ■— приведем себя в порядок д а по ­ дождем , пока тамошние пролетарии поумнеют. — Ну-у, чего им умнеть? — обиделся Сергей за всех пролетариев. И в ан отодвинул табуретку , заш агал по комнате. — Есть чего умнеть, — сердито сказал он. — Помнишь, кого немцы на конгресс Коминтерна прислали? Не помнишь? Криспина прислали... А он зая ви л : дескать, революцию можно делать , если она не слишком ухуд ­ шит положение рабочих. Немецкие, мол, рабочие лучше русских живут, и революция им не так уж нужна... Сволочь! З а явил это перед Ильичем, перед лицом всей нашей партии! А рабочие в это время в Берлине и Г амбурге кровь проливали. Как ж е им не надо умнеть, если они вон кого вож дями считают? А в Англии, во Франции, в Америке и совсем не р а зм а ­ хивались на революцию. А чехи на нас руку подняли — что ж , это одни буржуи были? Где это они столько буржуев понабрали, чтобы тысячи под руж ье поставить? Л и д а подняла от книги глаза . Иван перестал ходить, сунул руки в карманы : ну-ка, кого она хочет поддержать? — Творчество Достоевского, великого русского писателя, — сказала она, — это скорбь о всем человечестве. Он душ у надорвал в поисках об­ щечеловеческого счастья. В этом — характер русского народа. Мы умеем болеть за всех. И мы отболели, д аж е за несознательных. А за нас далеко не все человечество скорбило. Многозначительно выпятив сжатые губы, И ван вдумывался. Вроде бы ж ен а за него, но все равно не понравились ему эти высказывания. — При чем тут, к чертовой бабушке, скорбь?!— проворчал он и сел к столу, взял кружку.