Сибирские огни, 1963, № 3

Ранней весной я еще раз увиделась с Качаловым. О ставалось немно­ го времени до отъезда театра на юг, й невозможно было не про­ ститься. Часа полтора я ходила по Камергерскому, боясь пропустить Василия Ивановича. Наконец , в темной глубине ворот возникла еще более темная фигура. Качалов шел медленно, и глаза за темными стеклами пенсне смо­ трели устало. Был он в черном пальто, в простой шляпе. — А, здравствуйте, — сказал он. —• Это вы? Авторша стихотворе­ ния? Очень вам благодарен. Мы вышли на Большую Дмитровку и спустились к его дому. Василий Иванович говорил замедленно и негромко, как усталый человек, который вежливо поддерживает ненужный, но не мешающий ему разговор. На прощание опять его рука сж ал а мою руку. Это было крепкое, дружеское пожатие, только не такое сердечное, как тот раз . На другой день от Гриши пришло письмо — он приезж ает в пятницу. Меня р аздр аж ал а его супружеская самоотверженность, когда он каждые гимназические каникулы тащился ко мне из Киева... Мой бедный, верный супруг Гриша, похожий на провинциального, грубо загримированного актера! Я досадовала , что с нетерпением ж д у Гришу, хотя порой презираю его. Я не хотела, чтоб он приезжал, когда театр еще будет здесь. Я не хо­ тела, чтобы у езж ал Василий Иванович. Я во что бы то ни стало хотела быть на вокзале , когда он будет уезж ать . Я сама не зн ал а , чего жду , что будет. Нет, в том-то и беда: я зн ала , что ничего не будет. Ни-че-го. В пятницу я поехала встречать муж а . Он вышел из вагон а такой не­ уклюжий и безобразный, что я д аж е растерялась . К его чести, он, к а ­ жется, и сам это чувствовал. В ту же ночь, отворачивая лицо, чтобы скрыть брезгливость, я ск а ­ зала : — Пойми меня... Курсы я окончила, когда уже н ач ал ась война с Германией. Меня н а ­ правили в Воронежскую губернию и там дали назначение в Меловскук> земскую школу. Скудные рубли ежемесячно пошли в Терны, хоть немно­ го облегчая мне душу и радуя сердце мамы с папой. На всю жизнь нахлебалась я унижения в ту пору, к ак стала учи­ тельницей. Москва, курсы, театр ка зали сь невероятным сном, который и привидеться не мог в этом мире, который, может быть, если и снился когда-то, то совсем не на такой земле. Я вым аливала каждый грош, чтобы купить для школы пособия, и председатель земской управы разговаривал с такой брезгливой вежли­ востью, будто я приходила за милостыней. Я получала ж алован ье вместе с земскими чиновниками, и мое было самым маленьким; я поскорее сж и ­ мала его в кулаке и боялась встретить презрительно-сочувственные взгляды. Хоть чуть приобщалась я к прежнему , готовя с учениками концерты. На них являлся исправник и потом выговаривал мне за не понравившиеся ему пушкинские строки, а о Шевченко он молчал только потому, каж ет­ ся, что ничего не зн ал о великом украинце. Я покорно выслушивала его, презирая себя за боязнь; он мог оскорбить меня и д аж е арестовать — ведь я не была дворянкой. На^ квартире у Москалевых я ж и л а в отдельной комнате, принадле­ жавшей раньше тебе, Иван. Ты «подался аж у Тулу», — к а к объяснила Елена Ивановна. — «Осточертело на кул ак а спину гнуть в одиночку. С рабочими, дескать, силы больше наберешься». И комната все равно пу­ стовала. Впервые з а много лет я могла сколько хотела оставаться наеди­ не с собой — без муж а , без соседок по жилью . И я читала , читала, на­