Сибирские огни, 1963, № 3

лала несколько плавных шагов, и в ушах зазвенело от этого усилия, и го­ лос свекрови донесся глухо, будто пробиваясь сквозь дрёму. — Ох, Лидия , видать, и ты захворала ... Не оборачиваясь , Лида кивнула и вяло опустилась на колени, услы ­ шав под собой шуршанье соломы. И вся растворилась в темноте, вся пе­ рестала существовать, до последней клеточки тела, до малейших пробле­ сков сновидений в мозгу... ...Первыми возродились ноги: ломота прошла по костям , стянула и к ­ ры. Потом обозначился рот—комком сухой боли. Язык был утыкан множе­ ством заноз, они цеплялись з а шершавое небо. Требовалось попросить, воды, но не было тела и не было голоса. Сквозь тяж елы е ресницы Лида увидела в темноте белый круг Тани­ ного лица и почувствовала молодой вкус воды. Вода заб ул ькал а в горле, охолодила желудок , и вслед за ее током ощутились грудь, живот — все тело. Забытье нарушалось каждую минуту. Но всякий р а з глаза видели другое: то сумерки, то дневной свет, то ночь. И это ка зало сь обманом, по­ тому что Таня т а к и продолжала сидеть то у одного, то у другого края общей постели. Теперь тело чувствовалось беспрерывно. Болели бока , ломило спину. И снилось одно и то же: будто она натирает между пальцами шершавые шарики. Они были то такими маленькими, что с трудом удерживались в щепотке, то вырастали , так что их еле можно было ухватить. От нудного трения, от упругой шероховатости шариков мучительно ныли пальцы. Однажды Л ида очнулась от мужских голосов. «Наверное , вернулся Ваня, а Осип Петрович выздоровел, и они разговаривают» , — подумала она. Стало так хорошо, что не хотелось ни шевелиться, ни открывать глаза. — ...товарищ Москалева, — ск а зал кто-то сиплым шепотом. Лида поняла, что это пришли из исполкома. Конечно, они должны бы­ ли прийти, товарищи коммунисты. — Здравствуйте, товарищи! — крикнула Лида. — Стонет, — шепотом сказал тот ж е голос, отдаляясь . Потом Л и д а опять очнулась — от громкого Таниного плача. — Не пущу я тебя, не пущу! Тебя трясет всю, ж ар у тебя. Б атька совсем плохой стал, а теперь еще ты доходилась. Не пущу! Елена И вановна тихо, с запинками , бормотала: — Цыц, ты! Все помрем, так-то сидючи. Разок схожу. Запас чтоб у доме был. А тогда уж свалюсь. А то и ходить некому будеть. Потом Л и д а услышала тихие всхлипывания прямо над собой. Она смогла, наконец, открыть глаза и увидела Таню. Только Таня сидела не на постели, как обычно, а на табуретке между Лидой и коником. Н а конике кто-то леж ал , громоздкий, накрытый серою простыней. — Что с мамой? — спросила Лида . — Л ежит мама, захворала . А отец у нас помер, — сказала Таня и сползла с табуретки на колени, уп ал а к Лиде на грудь и облегченно зары ­ дала в голос. Посреди постели, с закрытыми глазами, откинувшись навзничь, т я ­ жело дыш ала Елена Ивановна. Л и д а с трудом подняла к Таниной голове свою слабую руку. Она перебирала густые волосы, ощущ ала теплый, вздрагивающий затылок, и ей было страшно за все пережитое Таней. Она зашевелилась, пытаясь подняться. Таня вопросительно вскину­ ла свои прекрасные карие глаза , заплаканные и страдальческие. Когда Лида встала на колени перед коником, упираясь дрож ащ ими руками в табуретку, Таня набросила ей на плечи одеяло, как плащ , и тихо отвер­ нула простыню с лица покойника.