Сибирские огни, 1963, № 3

грядущего тоже не постигалось в этой голодной и потной буче, которая стала буднями. Это не вмещалось в разум, от этого в сердце посвистывал сквознячок и тихо кружилась голова. II Л ида сидела в холодной дежурке исполкома. После ночного д еж ур ­ ства можно было идти домой, но не хотелось шевельнуться. Самым на­ дежным казалось сидеть так , кутаясь в платок, плотней обтягиваясь про- редившимся на локтях пальто, и тупо прислушиваться то к боли в висках, то к вою ветра. На дворе словно пускали огромную юлу: набираясь силы, она злове­ ще взвывала все протяжнее, и тогда по окну хлестал сухой снег и черные концы тряпки, которой снаружи была заткнута дыра в стекле, метались испуганно и усердно. Потом юла кружилась медленней, вой переходил в ворчание, и тряпка, подрагивая , обвисала. Л иде вспомнилось, как в детстве ее, заболевш ую в гостях, везли из соседнего местечка домой. Белое поле, белое небо.* Солнце движется мутным пятном и не хочет отвязаться. Хвост лошади развевается все на одну сторону. Н аплы вает , наплывает б ел ая муть, и подкатывает тошнота. К ак давно это было! Удивительно, до чего часто переносится она в самые далекие годы. Точно вся жизнь уже кончена, и она — старуха. Однажды на рождественские каникулы приехала Лида домой из Л е ­ бединской гимназии. Родные Терны, повитые голубым светом зимнего дня , казались далекими , печальными, бедными. Скрипел колодезный ж у р а вл ь . Ж алко было маму с ее суетливой радостью , ж а л ь было папу, который, чувствуя отчужденность дочери, все молчал и только подерги­ вал лохматыми бровями. Они пошли в церковь, к праздничной службе, — как прежде, медлен­ но, чинно, втроем. Лида взяла под руки родителей, вспоминая с раскаянь ­ ем, как раньше мама и папа с обеих сторон держ али ее за ручки. В полу+емной церквушке Лида видела загадочное трепетание свечей под иконами, слышала мягкий бас священника, произносящего слова Христа: «Да радость Моя будет в вас, и радость ваша будет совершенна», — и, чувствуя слезы, дум ала : «Пусть и ваша радость будет совершенна, мои родимые, пусть ни на миг не замирает в моем сердце любовь к вам!» И еще пронзительней становилась боль любви оттого, что церковь, ко­ торая была в детстве самым красивым, самым блистательным местом в Тернах, теперь казалась трогательно-жалкой в своем убогом убранстве. И вкрадчивый голос священника повторял все то же, что и годы назад. А Лида уже коснулась страстей и мыслей, неведомых ей дотоле, — когда впервые смотрела в Лебедине спектакль, сыгранный заезжими ак ­ терами . Лида с детства жила двумя жизнями : большой, обыденной, и прерывистой тайной жизнью грез и мечтаний. И заезжий театр будто по­ теснил 'обыденную жизнь и расширил краткую жизнь мечтаний. Священник читал из пророка Исайи глас вопиющего в пустыне: «Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу наше­ му», — а она молилась по-своему: чтобы Господь сделал прямыми ее сте­ зи. Она знала, что навсегда ее стези ушли из родных Тернов, что теперь пролегают они в Лебедине, среди учителей, более мудрых, чем этот пожи ­ лой деревенский священник, в кругу умных красивых подруг, между ко­ торыми она далеко не последняя по красоте и уму. А через несколько лет и Лебедин казался далеким, печальным, бед­ ным; Лебедин померк перед Москвою, как Терны померкли перед Л ебе ­ дином. Тесные стены гимназии заслонились легким массивом здания на