Сибирские огни, 1963, № 3

та все остальные, столь же не посвя­ щенные, изумляются и поражаются ми­ ром этих «странных людей», которые, между прочим, или не признают его за человека, как Вовка-критик, или, в луч­ шем случае, снисходительно соглашают­ ся, что он «тоже человек», как Зинка, •самый способный ученый лаборатории после «Мегатонны» и «Вовки-умного». Между тем, вероятно, следовало бы ска­ зать как-то наоборот: корреспондент, ко­ нечно, недотепа, а «тоже человек» — и необыкновенный «Чиф», и феноменаль­ ный «Мегатонна», и любой из них, дей­ ствительно творящий чудеса XX века. Хотя они и забрались далеко в тайны материи и звезд, обособлять их в касту существ непостижимых не следует — это их не украшает, да и нас не обогаща­ ет. Они тоже люди нашего времени. И. Грекова очень верно и подкупаю- ще естественно ведет разговор о лабора­ тории «как личности». Составляющие эту «личность» люди разные, пожалуй, даже исключительно разные, но в то же время это единый по устремлениям и це­ лям коллектив, который и сложился так прочно, потому что в каждом из его членов есть что-то общее. Что и как их всех объединяет, И. Грекова не затем­ няет всяческими иносказаниями. Пламен­ но и поэтично говорит об этом ее герой —Женька-лирик. «Как ему повезло, — думает Жень­ ка, — что он попал в эту нашу, мою, любимую десятую, где такие ребята,, та­ кая работа! От нее ошалевают, падают с ног и все-таки не могут оторваться. По­ чему до сих пор никто не писал об этом? С такой же силой, как у Горького, ког­ да люди скопом грузили (или разгружа­ ли) баржу? Вот так бы описать азарт коллективной умственной работы! Ум­ ственный аврал. Когда голоса сипнут от споров, давно потеряно чувство времени — день или ночь? — когда голубой про­ куренный воздух так плотен, что, кажет­ ся, его можно резать ножом. Когда один не может, другой не может, а вот все ух­ ватились, навалились: «Раз, два, взяли!» ■и сдвинули с места задачу, сначала ти­ хонько, а там смотришь: «Сама пойдет, сама пойдет...» и-их, валяй, братцы, до чего же хорошо! А кто об этом напи­ шет? Женька Стрельцов напишет. Боль­ ше некому». Вы заметили, какая доверительная интонация, и какая сила убежденности и вера в себя? Откуда она? Коллектив­ ность— характеристическая особенность современного научного творчества. Кол­ лективность труда и труд, воспринима­ емый как праздник, — вот что определя­ ет все другие качества советского чело­ века и советского ученого, в частности. Об этом, собственно, и написан рассказ И. Грековой. В самом деле, мы можем поспорить о каждом герое в отдельно­ сти, одного принять, другого не понять, третьего отвергнуть, но всех вместе мы не можем не полюбить. Увлеченность своим делом, разнообразие и широта ин­ тересов, чуткость и чистота взаимоотно­ шений и многое другое, что мы вклады­ ваем в понятие «положительный герой», сосредоточено в этом коллективе, рас­ сматриваемом как «личность». Вспомните их борьбу за удлинение ра­ бочего дня, возьмите их обсуждение на­ писанного «Каюком» отчета, не забудь­ те — да и вряд ли забудете — многие на «фоне рабочего шума» разговоры и отдельные фразы, вроде «интегрировал, аж вспотел», с последующим выводом: «Наш умственный труд приобрел все черты физического» и т. д., вплоть до рассуждений «Чифа»: «Кстати, вы ни­ когда не задумывались о том, что празд­ ники существуют только у людей? Ког- да-нибудь я стану Энгельсом и напишу «Роль праздников в процессе очеловечи­ вания обезьяны». Однако чем выше че­ ловек, тем меньше он связывает празд­ ники с определенными днями. Он начи­ нает видеть праздники в буднях. Не за­ будьте, завтра у нас будни. Поздравляю с буднями!» Это последние слова рассказа, заклю­ чающегося главкой «Большой день». Во имя этого «Большого дня» советской науки они и превращают будни в празд­ ники, испытывают ни с чем не сравни­ мое наслаждение от этого «суровее фи­ зического» труда, радость жизни, высо­ кое удовлетворение содеянным. В рас­ сказе присутствует предощущение гро­ мадной высоты, которой может достиг­ нуть личность, если эта личность — кол­ лектив. Теперь взаимоотношения чело­ века и природы наполнились другим со­ держанием. Природе отныне противо­ стоит коллективный разум хорошо орга­ низованного общества. Этот вывод не сформулирован автором, но он живет в рассказе в силу самой логики характе­ ров, логики вещей... Но вот логика автора иногда находит­ ся в противоречии с тем, что есть в рас­ сказе. Коллектив характеризуется гар­ моничностью развития всех «заложен­ ных» в нем качеств. А личность, чело­ веческая личность, этот коллектив со­ ставляющая, это — Критик, Лирик, Ста­ тистик, Романтик, Чиф и Просто чело­ век. Все они хороши в своем роде, слов­ но бы говорит автор. А гармония? Ну взгляните на Чифа: его живопись не подчиняется никаким законам. «Он тво­ рил разнузданно, пышно, безвкусно и загадочно», «его стихи — это «оскорби­ тельно скверные вирши», он и кошками увлекается — его кот на выставке ’«по­ лучил серебряную медаль». Чудачество? Средство отвлечения от невероятной сосредоточенности? Но вряд ли гармо­ ния, смутно известная нам по опыту Леонардо. Может быть, в «просто чело­ веке» и заключен весь секрет гармони­ ческого развития? — спрашивает автор, противопоставляя его односторонним.