Сибирские огни, 1963, № 3

рузы, неоглядное море пшеницы. Все это должна родить и родит ухоженная ее трудом, щедрая приангарская степь. — Это все вам, добрые люди! Это все тебе, моя Родина! Нет, она не говорила этих слов, Вера Ивановна. Она не умела даже думать красивыми словами. Просто отчего-то сладко сжималось сердце и не спалось, несмотря на усталость. И далекий шум тракторного мотора на пахоте был как желанная музыка, как ласка. С а н я Показывали «Добровольцев», картину не из блестящих, но девчатам понра­ вилось. Красивая героиня, безответная, преданная любовь, счастливый конец — все что надо! Выходя из клуба, они вслух делились впечатлениями, заново переживали судьбу героев. Саня, худенькая, похожая на подростка, вздохнула: — Какая красивая, эта Быстрицкая! После промелькнувших на экране больших событий, ярких лиц своя коро­ тенькая жизнь казалась серенькой, заурядной, а нежное, акварельных красок, лицо — бесцветным, некрасивым, и безотчетно взгрустнулось о дальних, неви­ данных далях, о громких делах. Должно быть, не одной Сане взгрустнулось. Где-то рядом, в темноте, вздох­ нул на полутонах и повел мелодию баян. Молодые голоса: чистый, высоковатый тенор и сочный, еще ломкий басок, подхватили: За фабричной заставой, Где закаты в дыму... — Пойдем, попоем! — всполохнулись подружки. Все еще охваченная своими мыслями, Саня было потянулась за ними, но сейчас же вспомнила: «Беленькая-то!». Живо представилось, как огромная породистая матка в родовых муках топ­ чет розовых, еще беспомощных поросят, а оставшаяся за нее подежурить на вре­ мя киносеанса старуха мать не успевает вовремя подбирать их. — Обязательно тебе было в кино! — упрекнула себя девушка, стрелой мет­ нувшись домой. Она на ходу сорвала нарядную шелковую косынку, смочила под умывальником руки, чтобы не сделать затяжек на капроновых чулках. Стащить через голову легкое платье было делом секунды. — Не торопись. Я сейчас с фермы, -— сказала из другой комнаты мать. «Не могла меня подождать!» — подумала Саня, а вслух сказала, уходя: — Утром не приду. Пусть Маруська поесть принесет. Перекресток у клуба уже опустел. Замолк движок электростанции. В узкой горной котловине деревня уснула, как ребенок в люльке. Только неугомонно шу­ мела на перекатах Уда, неумолчной своей песней подчеркивая ночную тишину, да где-то в дальнем конце, у переправы, приглушенно звучал баян. Больше всего, больше кино, больше танцев Саня любила ходить за баяном и петь задушевные песни. Песня, песня! Как ты украшаешь жизнь! Каким ярким и красивым стано­ вится все вокруг, окрашенное, освещенное музыкой! Как много даешь ты сердцу! Так бы побежали резвые девичьи ноги на призывный звук гармоники. Но Бе­ ленькая!.. И обязательно этим свиньям пороситься ночью, да еще весной, когда так сладко пахнет черемуха на берегу Уды, так ясно горят в далеком небе звез­ ды, так тоскует о любви, так сжимается девичье сердце... Саня невольно замедлила шаги, оглушенная прелестью весенней ночи и на­ хлынувшими воспоминаниями. Вот здесь, в этом глухом, заросшем кустами проулке прошлой весной он Ю . «Сибирские огни» № 3.