Сибирские огни, 1963, № 3

кулацкая банда, когда через распахнутые окна вдруг засвистели пули и с коротким чмоком впивались в стены... Иван прижался к косяку у окна и стрелял по смутным теням верховых, пьяно носившихся по площади. А в ногах лежал убитый Петя Клинов, заместитель секретаря укома. Иван все яснее различал бандитов, которые спешились под ответными выстрела­ ми; все светлее становилось на площади, потому что разгорался пожар. Знойная духота заполняла комнату, через соседнее окно огонь ворвался во внутрь, и зали зал деревянные стены, и четко осветил товарищей , отско­ чивших от ж ар а . Мертвое лицо Петра, откинутое навзничь на полу, бы­ ло розовым и живым от колышущегося света пламени... Петр остался там , в укоме, и никакой возможности не было взять его с собой, потому что пришлось поодиночке выскакивать с заднего крыльца горящего дома. Хорошо, хоть начальника уездного ЧК не было там в эту ночь, и он смог привести к площади два десятка чоновцев, — всех, кто оставался в городе; остальные были разосланы по селам , в которых сабо таж продраз­ верстки доходил до бандитизма... Что теперь сталось с ними? ...Скачку прервал тяжкий гул обвала . Пламя в стороне осело и по­ меркло. Иван остановил коня и, прислушиваясь ко тьме, снял фуражку . Он хоронил своего заместителя. Тело коммуниста Клинова не достанется на поругание кулакам . Он погребен — погребен в могиле, в которую не опу­ щен, которая сама рухнула на него. Иван дернул поводья, снова пуская коня. Он проскакал мимо своего опустевшего дома, и бессильная злость выдавила слезы. Чем отомстит он кулачью за ту страшную могилу, за погибших чоновцев, которым только и надо было, что взять хлеб и накормить голодный народ; за свою семью, которая, как пуганый зверь, мечется сейчас по степи?! Этого горя и уни­ жения он не забудет . Он припомнит эту ночь тем, кто в радости бесится и стреляет. Он столько раз припомнит им эту ночь, сколько выловит их, ког­ д а вернется! Рассвет застал Ивана на пути к Воронежу. С председателем испол­ кома и начальником уездной ЧК он ск акал в губком. Ночью он велел всем, кто добрался до рощи, идти на Батраки . В по­ темках люди казались тенями, более густыми, чем ночь. Они угрюмо сто­ яли вокруг или опустились наземь, а И ван перед ними был на коне, и это было неловко. Он упрямо всматривался в невидимые лица , и мнилось ему: опусти глаза — и все поймут, что нет никакого секретаря укома, а просто есть двадцатилетний парень, ошарашенный бедою. Весточки семье он не передал. Бы ло стыдно, невозможным казалось просить о своем, — ведь все разлучились с родными. Но теперь, когда д а ­ леко остался Меловой, на Ивана все больше находила тоска , точно серд­ це окутали чем-то душным, и тяж ко ему стало биться. Иван смотрел в степь — свежую , вл аж но закурившую ся под ранним, но уже горячим солнцем, — а виделись ему обрубленные постромки теле­ ги и истыканный шашкой Лидин чемоданчик на темной дороге... Только истерзанный чемоданчик рисовало воображение, больше никуда оно не решалось проникнуть. И душа не находила исхода. Лучше бы вместе со всеми идти в Батраки , тогда бы не было отчуж­ денной угрюмости товарищей и мучений за оставленную семью. Но что бы он делал там, оторванный от губкома, потерявший свой уезд? Это походи­ ло бы на бегство от ответственности. А Лиде будет плохо без него. В москалевской семье она пока чувст­ вует себя чужачкой и, должно быть, догадывается о скрытом недовольст­ ве свекровки, что сноха старше сына на добрый пяток лет. Д а и с ним-то Лида еще не сроднилась. Они видятся в укоме больше, чем дома , и по но­ чам Иван возвращ ается к жене так , будто идет на свидание. Порой к а ­