Сибирские огни, 1963, № 2

Нет, не один какой-нибудь из них, а все разом под руководством самого Анто­ на Семеновича, талантливого педа­ гога и организатора, ученого и писателя. Не всегда сразу, но прочно и надолго овладевали эти и некоторые другие ге­ рои советской литературы нашими ума­ ми, формировали нашу духовную жизнь. В чем тут дело? Никто из них не Лев Толстой, а вот поди ж ты, их произ­ ведения — целая эпоха в нашей литера­ туре, эпоха утверждения и победы мето­ да социалистического реализма. И мы все, и литература русская, и литература советская выросли с появлением этих произведений, так как они отразили и закрепили важнейшие перемены, со­ вершившиеся в человеке в результате социалистической революции, так как именно эти герои (разумеется, и другие —надеюсь, все понимают выборочный принцип моего примера) воспитали це­ лое поколение людей, отстоявших наше государство и наш общественный строй от нашествия фашистов. Почему мы вот так сразу не разгля­ дели некоторые произведения совет­ ской литературы, и нам потребовалось время, чтобы понять их глубокий смысл и непроходящее значение? Вероятно, по­ тому,■что мы в своих приговорах исхо­ дили нередко из простого эмпирического сопоставления разных книг нашей лите­ ратуры, в которой, безусловно, в те дни были и другие художественно более яр­ кие явления. Мы не давали себе труда взглянуть несколько вперед и судить о современном литературном процессе с позиций завтрашнего дня. Мы нередко мерили значение и силу произведений абстрактно взятыми художественными достоинствами безотносительно к тому эс­ тетическому идеалу, которым оно было воодушевлено. Боже меня сохрани, про­ тивопоставлять «художественные досто­ инства» «эстетическому идеалу». Ясно же, что без художественных достоинств произведения ни о каком эстетическом идеале в нем и речи быть не может, но так же ясно, что высота эстетического идеала подлинно художественного произ»- ведения определяет, быть или не быть его герою «властителем дум поко­ ления». Следовательно, прежде чем ответить на ранее поставленный вопрос о герое нашего времени, нам необходимо заду­ маться об эстетическом идеале совре­ менной литературы, то есть несколько забежать вперед и с высоты его требова­ ний осмотреть проделанное и созданное, и, может быть, тогда мы окажемся бли­ же к истине, нежели сейчас, произнося свое категорическое «нет». Известно, что эстетические идеалы — это особая форма наших общественных идеалов. Эстетический идеал, как гово­ рится во всех учебниках, это наше пред­ ставление о прекрасном. Положение, в общем-то, бесспорное, и было бы сов­ сем хорошо и покойно, если бьг оно име­ ло какую-то постоянную доминанту или формулу как в химии. В том-то и дело, что наш эстетический идеал не есть про­ стое представление о прекрасном, это еще и постоянный, никогда не прекраща­ ющийся процесс постижения идеального в человеке как реального. К должному ' мы давно уже относимся без предубеж­ дения, так как знаем, что это наш завт­ рашний запланированный коммунистиче­ ский или приближающий нас к комму­ низму день. Но бьгло бы наивно пола­ гать, что этот завтрашний день не при­ несет своего «должного», которое, есте­ ственно, надо бы учитывать в наших представлениях о прекрасном. Не лучше ли уже сейчас это «наше представление» рассматривать как процесс? Мы часто говорим о достижимости на­ шего эстетического идеала, что, видимо, верно относительно какого-то весьмз. незначительного отрезка времени, и не говорим, что одновременно он к недо­ стижим, видимо, допуская, что есть ка­ кой-то предел совершенству. На самом же деле эстетический идеал советского искусства одновременно достижим и не­ достижим, ибо как только он воплотил­ ся в нечто конкретное, он перестает быть идеалом, он становится нормой. Раскрыть и показать нерасторжимое единство идеала и нормы в их постоян­ ном движении и взаимопроникновении в процессе развития социалистического общества — вот суть современных поис­ ков положительного героя. Когда мы недооценивали «высокие качества» отдельных героев текущей ли­ тературы, мы как раз не учитывали развивающегося взаимопроникновения идеала и нормы, порожденного совет­ ской эпохой. В литературе мы либо кон­ статировали обыкновенность героя (норма!) и сетовали на фотографичность, либо объявляли его фантазией, сказкой (идеальность!), обвиняя писателей в при­ украшивании действительности. В повести Эдуарда Шима «Королева и. семь дочерей» никто из героев не выде­ ляется особенно. И это понятно: главный ее герой — наше общество. Изображе­ ны советские люди в один-два обыкно­ венных дня. Их много в повести, и они, каждый по-своему, открылись двум бра­ тишкам, попавшим в беду. Название по­ вести сказочное, но оно точно передает его особенность, его содержание, его глубинное дыхание. В то же время все в произведении реально и достоверно. Все, что так поэтически и проникно­ венно рисует Эдуард Шим, могло быгь. и несомненно было: и то, что эти маль­ чишки—Алеша и Степа— поехали не в. ту сторону, в которую им надо, и то, что вскоре они повстречали людей, которые взялись им помочь добраться домой, и то, что .случайно произошло с ними до­ рогой. Было все: и радость ощущения: своего бытия, и страхи, и мысли о про­