Сибирские огни, 1963, № 2

Несчастливых— к ответу! Пока мы говорили об одном — что даст будущее общество человеку для счастья. «Резервы», как видите, огромные. Ну, а в нас самих нет ли подобных «резервов»?. — Человек — кузнец своего счастья,— говорят в народе. Мы решительно пе­ рековываем всю жизнь—делаем по-настоящему пригодной для счастья. Ну, а се­ бя нам не следует ли кое в чем перековать? Познакомился я недавно с одним студентом инструментального института. Все хорошо у этого двадцатилетнего парня. Здоровье — отличное, внешность — приятная, институт и будущая профессия — интересные... Казалось бы, живи и радуйся! Нет. Его гнетет «мировая скорбь». Жить ему «неинтересно». Хороших людей «почти нет», преданность идеям и принципиальность — «книжные поня­ тия», преподаватели все до одного читают лекции, «будто галстуки жуют». Кон­ чать институт не хочется — «загонят в какую-нибудь дыру, где кино раз в месяц показывают, — и забудешь все, чему учили»... Люди, живущие неинтересно, серо, безрадостно, встречаются, к сожалению, не так уж редко. И это не только мещане и эгоисты, лентяи и подлецы, которым заранее предопределены убогие радости и уцененное счастье, но и честные, добро­ совестные, преданные общественным интересам люди. У Васи К. красные от вечного недосыпания глаза и запавшие щеки. Жить ему нелегко: с утра до поздней ночи Вася занят общественной деятельностью, — заседает, «подрабатывает решения», «прослушивает» участников художественной самодеятельности, проводит «личные» беседы с персоналыщиками, контролирует работу секций, инструктирует агитаторов... Поесть иной раз некогда! Да и как же иначе — секретарь комсомольского бюро факультета за все в ответе! — Пять лет на комсомоле уже, — в грустную минуту вздохнет Вася. — Как впрягся в девятом классе, так и тяну. — Интересно комсомольским вожаком быть? — спросила как-то у него школьница-сестренка. — Что значит «интересно»! — обиделся Вася. — Если бы каждый о своих удовольствиях заботился, — комсомол бы распался. Надо! — вот и работаем... Вася — человек долга. Все, что полагается, делает добросовестно, без ма­ лейшего снисхождения к своим слабостям. Даже за девушками не ухаживает — некогда! И людям в его присутствии всегда немного совестно оттого, что у них глаза не красные от недосыпания и щеки не ввалились. Петь песни, танцевать или просто дурачиться в его присутствии тоже совестно. Почему-то вспоминаются все невыполненные за годы пребывания в комсомоле поручения, хочется бежать собирать металлолом или клеить монтаж, посвященный Международному женско­ му дню. — Работяга! — говорят о Васе преподаватели. — Только слишком уж не бережет себя. Студенты охотно выбирают Васю в президиум, но на домашние вечеринки и на туристские вылазки предпочитают приглашать других. — Он правильный человек, — говорит Васина сокурсница Валя Баранки- на. — Только скучный. Невкусно живет — без аппетита. Это было очень точно сказано. А вот другой человек, с иным «стилем» жизни. В 1949 году в институты «производственников» шло немного. Помню, собралось нас на первом курсе лит­ фака Новосибирского педагогического института чуть ли не семьдесят мальчишек и девчонок и один «взрослый» — Анфиса Кугушева. Мы поначалу, как и поло­ жено первокурсникам, играли в солидность, а «рыжая Аня» (так окрестили Кугу- шеву) совершенно дискредитировала нашу степенность — спорила с преподавате­ лями, задавала им десятки вопросов, отчитывала нарушителей дисциплины, пер­