Сибирские огни, 1963, № 2

родных и знакомых, которые советовали мне поехать в экспедицию «про­ ветриться», и ругал их на чем свет стоит. Потом ослепительно сверкнула молния, и в то же мгновение грянул гром, но такой силы, представьте, что я аж присел. Казалось, небо распо­ ролось надвое, и мы погибли. Мы увидели, как неподалеку огромная ли­ ственница расщепилась от макушки до самого корня на исполинские игль?„ разлетевшиеся в разные стороны. Одна из таких игл, метров пять длиной,, подлетела близко к нам и вонзилась, как копье, брошенное копьеметате­ лем. Попади оно в кого-нибудь из нас — пришпилило бы к земле, как ко­ зявку на булавку. Ужас! Не успел один из спутников отпустить по этому поводу шутку: «Эге, братцы, видно колесница Ильи-пророка наскочила на сопку и разбилась...» — удар грома повторился с еще более сильным треском. — Дело скверно, друзья,— сказал Удальцов,— придется бежать в более безопасное место,— и тут же пустился вперед. Мы без возражений последовали за ним. Ни проливного дождя, ни боли в ногах, ни нытья в пояснице я уже не чувствовал, не чувствовал; земного тяготения, бежал, как олень, сигая через пни, коряги и ямы. Попа­ дись на пути гора, я бы и ее перемахнул. Теперь это было уже не путеше­ ствие, а путебежие с путескачками. Зато я убедился в том, что в случае встречи с медведем, без сомнения убегу от него, и это утешало. Во время перебежки я обронил сетку от комаров, потерял портсигар, но было не до этого. Можно было голову потерять и вовремя не хватить­ ся. Вот как бежали, Жуткое дело. Из леса мы выскочили на большую поляну и остановились. Ливень продолжался, и с моей прилипшей к телу одежды вода сбегала каскадами. Дышал я, словно запаленная лошадь, но чувствовал себя неплохо. А вско­ ре дождь,— как отрезало,— прекратился, и выскочило солнце — яркое и такое горячее, знаете, будто намеревалось нас не только обсушить, но и поджарить. От солнечных лучей над нами тут же взвились облака пара. Молодежь неуемна, опять шутила: — Вы, Федос Петрович, вполне можете соревноваться в беге на сто метров с препятствиями. Все смеялись, и я тоже. Присели на бревно отдохнуть и посоветовать­ ся о дальнейшем продвижении к лагерю. Дело в том, что сам по себе дождь полбеды, можно быстро обсушиться, но главная беда — это капли дождя, нависшие на деревьях, кустах и траве. Ветер прекратился, и они спокойно ожидали, чтоб их задел кто-нибудь и чтоб разом обрушиться на него. А это означало, что мокнуть нам придется до самого лагеря, то есть еще часа полтора-два. Думали-думали, советовались-советовались и ниче­ го не придумали, решили продолжать путь — будь, что будет. Пошли гуськом с тем расчетом, что первый в авангарде будет собирать на себя основную массу воды, последующие меньше, а самый последний будет идти почти посуху. Меня поставили в хвост, а Удальцов пошел вперед. Солнце уже садилось на горбы водоразделов, когда мы совершили, примерно, полпути к лагерю. По карте определили, что до лагеря оста­ валось около шести километров, но мы шли-шли, шли-шли и не только лагеря не встретили, но даже ни одного приметного места не увидели. Стало темнеть, и среди абсолютной тишины в тайге зашептал мелкий, как сквозь сито процеженный, дождик, подкравшийся к нам неожиданно, словно вор. Начавшая было обсыхать одежда снова быстро намокла. Правда, тело уже обтерпелось и не чувствовало нового притока холодной воды. Но вскоре нас накрыла ночь, стало темно, как в брюхе. Того гляди глаза где-нибудь на ветке подвесишь. И забрели мы в бурелом. Туда су­ немся — нет выхода, туда ткнемся — опять препятствие. Словом, попали