Сибирские огни, 1963, № 2

— Наконец-то, работник пера и промокашки осмелился пожаловать на место производства! — кричат со всех сторон. Все они здоровые, заго­ релые, в одинаковых спецовках, обросли бородами, будто в стадо бизонов попал. Я едва опознал среди них Удальцова. Окружили меня и так жмут руку, что кости хрустят. Потом кто-то сза­ ди крикнул: — Качать! Не успел я и слова сказать, как взлетел на воздух. — Оставьте,— кричу,— вы, жеребцы! Потом подумал: «Ежели бы на тяжелой работе побывали, не вдруг подбрасывали бы меня, как мяч». Ведь во мне шесть пудов веса. Присмотрелся я к их заросшим как попало лицам и подумал: «Одича­ ли от безделья в тайге и превратились в каких-то питекантропов. Сейчас все кинутся на тебя и заживо сожрут. Вот она, неряшливость, которая на­ чинается там, где люди не следят за своей внешностью. Отсюда понятна и неряшливость в составлении деловых бумаг, которые похожи на половые тряпки». Спрашиваю: — Вы что, товарищи, решили возвратиться в доисторические времена: — заросли, как мамонты? Наперебой они весело объясняли мне причины, по которым давно пе­ рестали бриться. Во-первых, говорят, сквозь заросли на лице комарам трудно пробираться, как человеку по лесной чаще; во-вторых, времени на: бритье нет надобности тратить, и, в-третьих, интересно узнать, какая у ко­ го вырастет борода. У Удальцова выросла черная, длинная, как у вави­ лонского царя. Смотрю на него и глазу своему не верю: он и не он. Со­ всем еще мальчишка, а солидность такая, что прикрикни он на меня — по стойке смирно вытянусь. У геоморфолога была совсем жиденькая, какая- то полинялая бородка клинышком. Так и кажется, что вот-вот он заблеет козлом: «Ме-е-е!» А у студента на лице образовались мохнатые кочки, растительность на которых, словно вихрем разметало во все стороны. Усы. почему-то росли вправо, а борода — влево. Поэтому он не внушал к себе никакого доверия. Вот что значит растительность на лице, я вам доложу. За обедом — он же у них и ужин — Александр Иванч сказал мне: — Вот и отлично, Федос Петрович, что приехали к нам. Завтра же мы вас познакомим с условиями наших работ и процессов исследований. — Нет,— говорю,— сначала покажите документы, отчетность, а по­ том уже условия будете показывать. — Нет, нет! — говорят все подотчетные разом.— Сначала условия, а потом документы. Что поделаешь, в тайге они хозяева. Пришлось согласиться. После ужина все они засели за работу: одни — дневники писать, дру­ гие — завертывать собранные за день коллекции, третьи — за починку одежды и обуви. Я сидел у костра и любовался взошедшим серпом луны. Напротив меня на бревнышке устроился починять сапоги единственный пожилой человек в экспедиции—проводник Дмитрий Ефремович Фокусов. Сначала молчал, посасывая трубку и поглядывая на меня искоса, а потом спросил: — Хорошо прогулялись по тайге? — Трудновато было,— отвечаю,— но что поделаешь. — Дите несмышленое, этот наш Золотоносов, повел вас напрямки. Напрямки по тайге даже зверь не ходит, тропу соблюдает. У нас, у таеж ­ ников, есть поговорка: «Напрямки пойдешь — горя хватишь и время по­ теряешь». Ну ничего,— говорит,— зато с тайгой познакомились. Перед тем как ложиться спать, включили радиоприемник, слушали. Москву, а потом выкурили из палаток комаров и разлеглись по постелям Спал, как древнерусский богатырь: немного, но крепко.