Сибирские огни, 1963, № 2

вут и работают, наши подотчетные, ну и попутно отдохнуть на ихних «ку­ рортах». На поездку дал согласие, родные и знакомые благословили. Главбух не возражал, хотя и не поощрял. Сделали мне профилактическую привив­ ку против энцефалита. Больно, но вытерпел... Сначала я прокатился на комфортабельном самолете. Прелесть, я вам доложу. Если не испытали, испытайте, получите стопроцентное удо­ вольствие. Только одно условие: перед стартом обязательно пропустите рюмки две-три, и тогда не надо вам никаких аэронов, кисленьких водичек и мятных конфеток. Будете блаженствовать до самого финиша да еще и с дремотой. Следующий этап моего путешествия резко ухудшился, настроение по­ низилось процентов этак на четыреста-пятьсот, если не больше. Но, при­ знаться, в том я сам был виноват. От базы экспедиции и до места полевых работ меня повезли через го­ ры и тайгу на вертолете. До сих пор я почему-то не верю в эту машину. У самолета крылья есть, и ,'в случае моторы забарахлят, можно на землю спланировать. Вертолет же держится на винте, а это опасно. Так вот, поднялись мы на воздух и полетели. Сначала все шло гладко, как по маслу, а потом, черт его знает, отку­ да и почему вскочила мне в голову мысль: «А что если горизонтальный винт откажет? Это тебе не начальство, — думаю, — ловким подходом не уговоришь. Значит, жуткое дело, камнем полетишь вниз, шлепнешься ж а ­ бой, и спишут тебя, как какой-нибудь корешок от квитанции». Эта мысль сверлила мою голову конторским шилом и заставляла ежеминутно прислушиваться к стуку моторов. Звук усилится, станет сер­ дитым — я весь похолодею, станет слабее — в жар бросит. И так всю до­ рогу: то в жар, то в холод. Но вот, слава богу, прилетели. Спускаюсь по лесенке, как какой-ни- будь эквилибрист, спускают мои вещи. Ах, какую радость испытал, я вам доложу, когда стал ногами на род­ ную землю-матушку. Почувствовал себя твердо, уверенно, словно годовой отчет сдал. Но не успел я своим счастьем насладиться, как снова тревога нава­ лилась: вертолет улетел и оставил меня на небольшой поляне, одного сре­ ди тайги. Стою как, знаете, монумент на бульваре в ночное время — ни души живой. Вокруг одна тайга. Я на нее смотрю, она на меня, я молчу и она молчит, жуткое дело. И мелькнула мысль: «А вдруг, командир вер­ толета ошибся и высадил меня неизвестно где, вдали от экспедиции?» Присел на чемодан обдумать свое положение и вспомнил, как однажды в зоологическом саду медведя видел, до такой степени огромного, что, когда он встал на дыбы, у меня сами собой руки по швам опустились, и мурашки по спине забегали. «Если в неволе такой экземпляр вырос, — думаю, — то здесь, в тайге, должно быть, процентов на 200 больше бы­ вают»... Волосы зашевелились, словно на голову насыпали горсть майских жуков, когда я услышал шум и треск сучьев в тайге. «Человек или зверь?» А у самого глаз вот-вот вылезет из глазницы. И что же? Выходит из кустов здоровенный парень с круглым лицом и огненно-рыжей широкой бородой, загорелый, жаром от него пышет, словно из доменной печи, а на лице улыбочка, точно он блинов объелся,— сладенькая, виноватая. Подошел ко мне, вытянулся по-военному и здоровается, рапортует: — Дежурный по геологической партии, Золотоносов. Здравия желаю, товарищ Банчуков, с приездом. Имеем удовольствие встретить вас в на­ ших безлюдных местах.