Сибирские огни, 1963, № 2

шия к себе—это ни в коем случае. Меня надо встречать с улыбочкой, для этого я женюсь. Человек я самолюбивый... — Изработанная я, издерганная, вспыльчивая...— не то жаловалась, не то оправдывалась Нюся. — С детских лет тружусь... — Она перешла на «вы». — Нет, уж лучше вы обдумайте, Петр Филимонович, обдумайте, тогда уж решайте... — Ладно, я еще похожу, испытаю тебя... — Что ж испытывать, я ведь не на службу нанимаюсь,— недоволь­ но ответила Нюся. А потом, смеясь, жаловалась на кухне тете Дуне: — Хоть он и ваш знакомый, тетя Дуня, и с вашего производства, но какой-то он старорежимный. Как нафталином пересыпанный, честное слово... — Он и на войне воевал, — обиделась тетя Дуня, — и у нас в типо­ графии не на последнем счету... — Не знаю, — отозвалась Нюся. — Не знаю и не знаю... Что он за такой принц, чтобы испытывать меня... ну его... И, веселея, Костик подслушивал дальше, как тетя Дуня говорила, поглаживая по спине своего ленивого жирного кота: — Ледащие теперь бабы стали, как я погляжу... — говорила она. — И-их, какие мы-то смолоду были, пожар... А вы на книжках да собраниях весь жар растеряли... Мужчину завлечь не умеете... — Жар растеряли, а ум приобрели, — стала сердиться мать. Но все- таки попыталась объяснить: — Разве мне мужчина нужен? Мне хотелось, чтобы отец у Костика был, чтобы хозяин в доме был, человек... Тяжко все-таки одной, Дуня. И поделиться не с кем... Костя сказал после, когда пришли к себе в комнату: — Мам, ты ее не слушай, тетю Дуню. Ты не глупее ее... — С чего это мне глупее ее быть? — храбрилась Нюся. — Другое дело, что она хитрая, хитрее меня... я вот даже пособия на тебя не выхло­ потала, не сумела... а ей каждый месяц за мужа носят... Петр Филимонович исчез. Костя нарадоваться не мог. Обижался да­ же, что мать иногда плачет: «Ну, чего ты плачешь об нем?» — «Да не о нем я плачу, ну его, от своей глупости плачу». Потом родился Витька. И Костя не сразу понял, что Петр Филимонович Витькин отец, а когда ребя­ та во дворе объяснили, то очень испугался, как бы Петр Филимонович снова не заявился, воспользовавшись тем, что у него теперь есть свой сын. Но, к Костиному удовольствию, Петр Филимонович передал через тетю Дуню, что просит теперь на него не надеяться, надо было регистри­ роваться, когда он предлагал, а теперь — поздно... Тетя Дуня не порицала Петра Филимоновича, но все же советовала Нюсе сходить к нему на производство и припугнуть. — Да зачем он мне? — храбро сказала Нюся. — Где нас двое, там и третий прокормится, правда, Костик? — Угу,— не очень-то понимая, о чем идет речь, подтвердил Костя. И они довольно хорошо зажили втроем. В первые месяцы даже неза­ метно было, что прибавился еще один едок. Сосал да сосал себе мамкино молоко. Костик и гулять с ним ходил, и соску подавал, лишь бы только мамка не позвала на подмогу Петра Филимоновича. А потом, конечно, стало труднее. Мама во всем Витю оправдывала: «Костик, он такой еще маленький, не сердись ты на него». — «Я-то не сержусь, только ты не ду­ май, он ловкий. Хитрый».— «А ты ему пример показывай, учи его, он и не будет хитрым. Воспитанием всего можно добиться». — «Мам, только мы его стегать не будем никогда, ладно? Все-таки жалко, мы его и так вос­ питаем...» И правда, Костик никогда не бил брата, не обижал. Но все посматри­