Сибирские огни, 1963, № 1

На гипноз я ее сразу не взял, а назначил на двадцать третий по счету анализ и попросил принести заключение от психиатра. Она пришла через два дня. Пси­ хиатр ничего из своей области у нее не нашел. Двадцать третий анализ был отри­ цательный. Засыпала она легко, но лечить ее было трудно — ведь я не находил причи­ ны ее навязчивого страха. На четвертом сеансе я спросил ее: «Верите ли вы в то, что-вы здоровы?» — Частично, — ответила она. Но на пятом сеансе она заявила, что убьет меня и себя, если ей в срочном порядке не будет начато лечение. Женщина уверя­ ла, что чувствует, как у нее проваливается нос... Восемнадцать сеансов прошли без пользы... Я не знал, что дальше делать. Вспомнив, что пациентка рассказывала как-то, что ей нравится один молодой человек, но она избегает встреч с ним, подчиняясь своей навязчивой идее, я посо­ ветовал ей не избегать человека, который ей нравится. Реакция получилась неожиданная: пациентка выбежала из кабинета, сильно хлопнув дверью. В больнице с тех пор она не появлалась. Для меня так и осталось тайной, случай ли это скрытого психического заболевания или что-то другое? А может быть, я недостаточно искусно лечил ее словом? Мы точно знаем дозировки лекарств, физиопроцедуру. Даже прогулки для больного человека точно дозируются, чтобы он, не дай бог, не прошел лишнюю сотню шагов. За нарушение дозировок медик несет ответственность. И это спра­ ведливо. Но как неумело большинство из нас обращается с таким фактором, как внушение! Как часто я себя ловил на том, что говорю до чудовищного не те слова, какие нужны. А ведь во внушении важна даже интонация голоса, а слова, обращенные к больному, должны быть самые нужные, единственные. В этом у психотерапии большое сходство с искусством. И это действительно искусство — сложное и древнее. Несомненно, что дру­ гие виды искусства могут очень помочь психотерапии. Ведь воздействие на чело­ века будет неизмеримо больше, если речь психотерапевта будет черпать точность, глубину и силу родниковых истоков языка, А музыка, от которой, как от света, меняется все вокруг, а изобразительные искусства, волнующие до глубины души? Что будет, если все они станут умело служить лечению человека? Все это даст новый взлет этой древней науке-искусству. Интересно, что во времена молодости гипноза в нем сочетались танцы, музыка и воздействие вкушением. Тогда это ис­ кусство находилось в руках жрецов, которые держали в мистическом страхе и по­ виновении целые народы. Теперь, когда гипноз служит человеку, врачи должны гораздо больше при­ менять психотерапию в своей практике, помня при этом, что нужно не только ле­ карством, но и отношением, правильным психологическим подходом лечить боль­ ного. Не потому ли, что медики порой забывают о психике больного, у нас еще не перевелось знахарство? Ведь знахари, несмотря на свою малограмотность, широ­ ко пользуются внушением. Однажды я выписал больной лекарство-стимулятор. На очередной прием она пришла странно улыбаясь. Выяснилось, что этим лекарством, стоящим несколько копеек, бабушка-знахарка пользовала многих жителей, с той разницей, что выда­ вала его за свое, секретное, и продавала по десять рублей за флакон. — А как помогало? — спросил я. — Вы знаете, очень помогало. Даром, что аптечное.... Я засмеялся: — А что, аптечное хуже? — Не знаю, хуже или нет, но тут таинственность, она ведь тоже действует на человека. И еще думаешь: дорогое, значит хорошее... Однажды жительница одного села узнала, что молодой муж изменяет ей, В семье начались скандалы. Как:то жена крикнула ему в порыве гнева: — Я устрою так, что ты перестанешь быть мужчиной! Это в моих силах!