Сибирские огни, 1963, № 1

— Умерли все его ученики: академика Петра Степановича Степанова нет, нет Родыгина, Гапеева,— с досадой перечислял Бережной,— Для меня важен си­ бирский период работы Лутугина. Эго вершина и ключ его творчества. — А у Яворского побывали? — Да ведь Яворский, поди, ровесник Лутугина, если не старше его, — за­ метил Снегирев. — Почти ровесник. Но здравствует. Весной я его видел у нас в институте... Сейчас позвоню, узнаю. — И Глеб Максимыч вышел в вестибюль кафе. — Глебушка разведает, — говорил Снегирев. — Это, брат, теолог. Мастер прогнозов. Мог бы давно получить кафедру, но бродяга по натуре: из тайги в тайгу, из тундры в тундру. Сейчас в Барабу влюбился. Я, говорит, биографию этой прыгающей степи должен восстановить. — Вот запишите адресок Василия Ивановича, — с победоносным видом произнес Глеб Максимыч, подходя к столу, — Ланской проспект, дом № 3. Шив, здоров и активно работает. Недавно новосибирских геологов консультировал по разведкам угольных пластов в районе Ачинска. В прошлом году ему исполни­ лось восемьдесят пять годочков. Значит, верно говорят: для геологов век не сто, а полтораста лет. — Ясно, нужно сдавать билет, — вставая, обрадованно сказал Бережной. — Успеешь, — перебил его Снегирев, — посидим. Один раз за сто лет встретились. Мы тоже с Глебом завтра комбинированным транспортом к Васю- ганью начнем добираться... А Яворский каков! Хорош дед1 — И, подозвав офи­ цианта, распорядился: — Коньяку с звездами со всего неба, жареного мяса с ва­ гоном перца — любое грузинское блюдо! — Ну, Глеб, выкладывай из своей энциклопедии все о Яворском, — обер­ нулся он к товарищу. — Писателю для книги, а мне для устных повествований... — О Яворском можно рассказывать долго, — начал Глеб Максимыч. — В его биографии отдельные места для меня «терраинкогнито». Почему, например, воспитанник второго кадетского корпуса в Москве стал забойщиком Домбров­ ских угольных копей? Не рабочий же ему стаж нужно было зарабатывать? Пять лет рубил уголек и одновременно учился в Домбровском горном училище. Был штейгером, геологоразведчиком на Урале. В тридцать лет поступил в Петербург­ ский горный институт. Но курс затянул. Восемь лет учился вместо пяти. Антракты были заняты знакомством с этапами и домами предварительного заключения. По­ том работал с Лутугиным в Донбассе, Кузнецком бассейне. Двадцать три пла­ ста преподнес промышленникам Василий Иванович только в одном Прокопьевске... — Да, у него на счету не только пласты, — вмешался Снегирев, — бассей­ ны! Минусинский, Канско-Ачинский, Горловский... Такой биографии позавиду­ ешь. А работа о строматопороидеях... Это, брат, находка! — Прочту. Только в моей теме эти строматопороидеи будут звучать, как анализы чугуна в романе. — Чудной народ вы, беллетристы, — рассмеялся Глеб Максимыч. — Вы ищете интересных сюжетов на поверхности, стараетесь занять читателей. А сей­ час читатель не тот. Ему не занимательность нужна, а мысли. Судя по тому, что учились с Демьяном, собирались быть геологами. Знаете, наверное, что такое «темя Азии»? Нам один из поклонников этой надуманной теории с институтской кафедры внушал, что Сибирь — это «темя Азии» — мертвая земля, и богата она только золотом пушным и самородным. Что, мол, в те времена, когда было Кемб­ рийское море, в его водах никаких живых существ не водилось, а раз так, не нуж­ но искать ни минералов, ни горючих. А оказывается, Кембрийское море населяли вот эти самые строматопороидеи, разные погонофоры. Все в сибирских нед­ рах есть. — Точно, — подтвердил Снегирев, — он немного охмелел, и голос его зву­ чал еще зычнее, чем обычно. — И все нам найти велено... И найдем. Пока только с поверхности «шарик» прощупываем, но и до самых недр доберемся... Металлур­ гам не холодную руду поставлять станем, а готовый металл. Вот так!..